Джервис поморщился, подумав об этом,
стёр выступившие капли пота с лица под капюшоном и продолжил своё
безмолвное ожидание. Солнце лишь немного освещало далёкие облака
где-то на горизонте. Лиловый цвет постепенно превращался в красный,
дальше в фиолетовый, смешивался с иссиня-чёрными облаками вдалеке,
а затем тускнел и растворялся вовсе. Джервиса мутило от напряжения.
Он стоял на месте уже так долго, что ему самому не верилось, что в
нужный момент он сможет двинуться. Парень потёр руки друг о друга,
лишь бы пошевелиться, обнаружил, что они мокрые от пота, и вытер их
о штаны, оставив разводы.
Время тянулось медленно.
Ветер гнал по пустому городу редкие
пожелтевшие листья. На главной площади вот-вот должно было начаться
празднование спуска острова из облаков, и никто не собирался
пропускать это событие. Никто, кроме Джервиса, укутавшегося в
просторный чёрный балахон, скрывающий, как он надеялся, его
лицо.
Механик наблюдал, как крыши зданий,
ощетинившиеся трубами, медленно выходят из тумана облаков, отрывая
от них и унося за собой маленькие белые перья. Наконец показалась
самая высокая башня, с установленным на остроконечной крыше флагом.
Три красные птицы на фоне оранжевого диска солнца. Солнца, которого
жители Иль’Пхора никогда не видели. Флаг, подхваченный порывом
ветра, тут же заколыхался, стоило ему вырваться из серой завесы, и
механику показалось, что птицы на нём машут крыльями. Теперь завод
предстал перед ним полностью, а это могло значить только одно.
Иль’Пхор покинул облака. Воздушный
бог, на котором располагался город, вылетел из окутывавшего его
долгие годы белого одеяла и начал свой привычный путь к Царь-древу.
На некоторых островах этот путь называли Сходом, на других Спуском.
Но здесь его именовали просто Зимой. Зима пришла.
Джервис мысленно представил, как в
эту секунду загромыхал салют где-то в центре города. Как
развеселилась молодёжь, подогретая крепкими напитками. Как они
будут гулять всю ночь, петь и веселиться с девчонками. Пока он,
Джервис, будет здесь, пытаться осуществить свою глупую мечту.
Солнце село.
Джервис вновь вытер пот со лба и
заставил себя двинуться к заводу. Он перебежал через каменную
мостовую и прижался к кирпичной стене ровно в тот момент, когда
загорелись зелёные фонарики, освещающие улицы. На заводе также
зажглись прожектора, которые были скорее холодно-белого цвета, чем
зелёного. Туда, где был Джервис, не светило ничего. Он знал, что
так будет, и специально выбрал этот увитый плющом и скрытый за
кустами участок стены.