- Хренов Толик, - выругалась
Лена, - чтобы ты сгнил в том болоте.
Слова эти прозвучали неожиданно
громко – девушка сама испугалась того, что она что сказала. Вокруг
нее что-то изменилось – и она вскоре поняла, что именно.
Тишина.
Разом стихли все лягушки,
замолкли и иные болотные обитатели, даже комары, казалось, стали
гудеть куда тише. И наступившую вдруг тишину прорезал раскатистый
рев. Вслед за этим послышался плеск воды.
- Вот черт! – Лена еще не
успела сообразить, что делать, но тело само отреагировало на новую
напасть. Опомнилась она уже лежа на земле и осторожно выглядывая
из-за камня со знаком полумесяца.
Между «ее» курганом и соседним,
примерно в трехстах метрах, кто-то шел через болото. Именно шел, а
не плыл: в темноте Лена различила огромное тело, в свете луны
блеснувшее серо-зеленой чешуей, мощные лапы, с плеском
погружавшиеся в воду, длинный хвост, разбрызгивавший тину и всякий
сор. В высоту чудовище, как показалось Лене, было примерно с
лошадь, но раза в три длиннее. Голову жуткое существо держало
опущенной: лишь раз подняло ее, утыканную рогами, шипами и
какими-то отростками, чтобы распахнуть зубастую пасть и издать
очередной рев.
- Ма-мочка! – чуть слышно
пискнула Лена, вжимаясь во влажную землю. Тварь повернула голову и
девушка увидела, как светятся зеленым светом огромные глаза. На
одно ужасное мгновение ей показалось, что чудовище ее увидело, но в
тот же миг тварь вновь опустила голову и последовала дальше. Спустя
некоторое время она исчезла за ближайшим курганом, из-за которого
донесся отголосок жуткого рева.
- Твою жешь мать, - упавшим
голосом произнесла Лена.
Впрочем, сказано это было
скорей меланхолически – Лена уже начала привыкать к тому, что
происходит вокруг. К тому же оно казалось слишком нереальным, чтобы
вызвать всерьез чувство опасности. Может, это и не сон, но какое-то
наваждение, морок, который развеется к утру, и она вновь окажется в
родном районе.
- А может? – вслух подумала
Лена, - и утра ждать не придется?
Осененная внезапной идеей, она
кинулась лихорадочно шарить по земле и вскоре уже держала в руках
два ножа – один свой, второй «Толика». Его нож, как не странно,
оказался почти копией ее собственного, - разве что символ на нем
был прорисован более четко: все то же восходящее солнце, что и на
золотой монете. Смутное подозрение шевельнулось в голове, тут же
вытесненное захватившей ее идеей. Подскочив к камню с вырезанным
кругом, Лена полоснула себя по руке и, приставив окровавленную
ладонь к камню, вся замерла, в страстной надежде на
чудо.