– Все, приехали. Тормози-им! – подала команду Катя.
Дзеньц! – откликнулся бампер «газика».
– Тэйки, ну что опять у тебя?
– Да ничего, Даня! Бампер просто от резкого торможения отвалился… ну, не бампер, а что осталось от него.
– Отлично! – в сердцах ответил ей генерал. И, обратясь к Кате, добавил, – хорошо, что это всего-навсего бампер.
Та согласно кивнула.
Даня отдал команду:
– Всем: взводим охранные артефакты на машинах и вылезаем.
Здесь никто не хотел селиться. Даже самая бесшабашная нечисть брезговала Полем каменных фонтанов, а тем более люди. Катя как-то говорила Дане, что раньше тут был богатый район. Сплошь дома для тех, кто хотел жить с шиком. Убежища – их Катя называла непонятным словом «квартиры» – проектировались специально для художников, с огромными окнами и высоченными потолками. Но потом эти самые «квартиры»-студии раскупили москвичи с тугой мошной, далекие от занятий живописью…
В начале тридцатых тут все горело и плавилось, от комфортных домов не осталась камня на камне. В сорок первом по бывшему оазису преуспеяния наносили удар последние стратегические бомбардировщики людей. В сорок третьем здесь гоблинские маги спалили танковый полк Секретного войска, но и сами пострадали от удара подземных. Весь район пропитан был духом смерти.
И, разумеется, Гвоздь поселился именно здесь. А как же.
Такой уж это был человек – Гвоздь.
Даня повел команду к огромной бронированной гусянке с «тарелочной» антенной на крыше. Эта станция наведения ракет стояла здесь почти полтора десятилетия. Батарея, в составе которой она числилась, успела сделать один выстрел, что по тем временам считалось отличным результатом. Потом машину вварило в асфальт на полметра в глубину, а экипаж и вся электроника изжарились внутри. Данина команда этих подробностей не знала, но к фокусам Гвоздя каждый был привычен, и если Гвоздь сказал, что «дверной звоночек» на этот раз в «большой хреновине с антенной на маковке», значит искать его стоило в «большой хреновине с антенной на маковке». А тут была одна такая.
– Ну и где он? Гвоздь, обалдуй, не мог точно сказать, куда сунул… Тэйки, посмотри с кормы. Катя, заберись наверх, может он…
– Не надо, командир.
– Почему, Немо?
– Его способ думать мне понятен. Гвоздь всегда кладет вещи на самом видном месте, а самое видное место всегда располагается в самом неудобном месте. В самое неудобное место мы уже пришли. Теперь осталось найти самое видное место… Полагаю, это люк механика-водителя.