Даня присмотрелся. Сначала он увидел в свете полной луны слабо фосфоресцирующую надпись: слово «х…й», а потом уже сообразил, что надпись намалевана на округлой блинообразной штуке, которая и была, наверное, люком механика-водителя.
– Соображаешь, Немо, – сказал он, со скрежетом поворачивая отпирающую ручку. Услышав характерный щелчок, Даня распахнул люк и как следует выматерился. Тэйки поспешила сунуть нос в люк.
– Прикольно! Какой он смешной, этот Гвоздь!
В люке сидел скелет, с черепа до пят вымазанный светящейся краской. Нижнюю челюсть была примотана к черепу проволокой. Между нею и верхней челюстью Гвоздь вставил токер, настроенный на один-единственный номер вызова.
Даня втопил клавишу.
Ноль реакции.
Тэйки забеспокоилась:
– Может, обторчался в щепу, сидит мутный, и все ему фиолетово? А? Как прошлый раз?
Генерал обнадежил команду:
– Не. Обещал ждать.
– Ну, тогда должен…
Ее прервал голос Гвоздя в токере.
– Алло, парень, это я с ребятами, – ответил Даня, – по голосу узнаешь?
Пауза.
– Ах ты видишь нас… Ловок.
Пауза.
– Да времени особенно нет…
Пауза.
– Двадцать минут по любому найдется.
Даня выключил токер и засунул его обратно, в костяной футляр.
Слева от них зашевелилась каменная крошка. Скрытая ею металлическая плита медленно поползла в сторону. Провал достиг размеров метр на метр или около того, когда плита остановилась. Внизу включился свет.
Даня заглянул вниз.
– Прыгаем, тут не глубоко.
Тэйки проворчала:
– Да сколько у него тут входов! Каждый раз что-нибудь новенькое отколет…
– Не более четырех. Просто маскировка меняется, – спокойно откомментировал Немо.
Они очутились то ли в гараже, то ли в подвале, где раньше располагалось управление сантехникой высотного дома: запах масла, ржавые трубы, вентили, звуки вялой капели в отдалении…
Конец ознакомительного фрагмента.