Может быть, Ант думает, что другой настоящей любви просто не бывает? Не бывает такого, чтобы нежное и искреннее чувство длилось всю жизнь, без ссор, разрывов и расставаний, чтобы оно не разбилась о быт, деньги, детей и старость, и осталось идеальным? Чтобы никому не было больно?
А если такого не бывает, думаешь ты, то какой вообще смысл верить? Проходит год, другой, и ты превращаешься в мрачного, скучного и разочарованного в жизни типа, ждущего очередную дозу из трёх жалких дней, после которых у тебя снова отбирают кислород. Тебе остаются лишь строчки в мессенджере, прилетающие к тебе в ладони через весь мир, ноющее сердце и смазанные воспоминания. И чем бы они ни были – пылающим клёном, задумчивым лебедем, кругами на тёмной воде, – их всегда будет слишком мало.
Я скрестила руки на груди. Нет уж. К дьяволу отношения на расстоянии, мёртвые строчки на экране телефона и затухающая в самолёте память о поцелуях. Я циничное существо, которое хочет настоящего разврата каждый день. И просыпаться вместе, и готовить завтрак, и перекликаться через комнату, а не через тысячи километров…
Жить. Просто жить. Вместе.
А Ант и Лена пусть выбирают свой путь.
Я глубоко вздохнула. Да. Пусть будет так.
Я с решительным видом повернулась к экрану, готовясь открыть вордовский файл. И застыла.
В окне мессенджера горела одна-единственная строчка.
«Рэйн. Что, если я всё-таки приеду?»
Я смотрела на экран со смешанными чувствами. И прямо сейчас мне очень хотелось смешать их с чем-нибудь покрепче.
Приедет. Ант. Ко мне. Сюда.
Так, стоп. Он же не сказал «к тебе в кровать». Он сказал «приеду». В Москву. Это город. Большой, между прочим.
«В кровать – нет, – написали чьи-то пальцы. Кажется, мои. Впрочем, я их больше не чувствовала. Совершенно. – Ко мне на крышу – тоже нет, ты не Карлсон. И даже насчёт кофе я не была бы так уверена. Какого чёрта? Я только что тебя приглашала, и ты написал «плохая идея». У меня что-то с глазами, и всё было не так? Или кто-то другой отобрал у тебя мессенджер, чтобы написать девушке, что глаза б твои её не видели?»
Пауза. Долгая, долгая, невозможно долгая пауза.
«Честно говоря, я сам не уверен, кто сейчас пользовался моим мессенджером, – последовал наконец странный ответ. – Не уверен, что я».
Я вздохнула.
«Ещё поговори загадками, сэр любитель темнить».