Но зачем же,
когда месяц спустя, мои тренировки были раскрыты, Мисилиси надумала
грохнуться в обморок увидев, как я делаю отжимания метрах в пяти от
манежа?
В пять лет, на мои закидоны уже никто
не обращал никакого внимания. Тем более что был я мальчуганом
крепким, почти не болел, первым из нашей троицы научился
разговаривать на дикой смеси французского, итальянского и
японского, которая здесь называлась Имперским языком, к тому же,
почти не донимал взрослых извечными «что» и «почему».
Просто, я как ментально взрослый
человек, умел задавать нужные вопросы в нужное время. Ну и
естественно обращался людям, которые могли дать мне на них вполне
ясные, аргументированные ответы, не испытывая при этом
раздражения.
Мир, в котором я неведомо как
очутился, назывался Овелия и находился на уровне фэнтезийного
средневековья, в который успели завести культуру ренессанса и
представления о паровых технологиях.
Проживал я с семьёй в Ромарской
Империи и был сыном не абы кого, а целого Маркиза. Жаль конечно,
что не Карабаса, а д’Вергри. Ну и звали меня здесь не Иван
Александрович Калинин, как я привык за тридцать два года, а Эсток
д’Вергри, первый сын и наследник маркиза Отто д’Вергри и графини
Эллоры д’Роллей.
Официальной религией страны, была
вера в некую Лориду, Богиню Смелости и Мудрости. Коллегу земной
Афины. Но конкретно наша семья и большинство жителей этих земель,
поклонялись Богине Эллидии, заведующей «Победой» и её совсем юной
дочери Катиущи, в зоне ответственности которой находилась
«Удача».
Причём, как я понял, боги в этом мире
были чем-то вполне материальным, что было не удивительно, ведь
здесь имелась самая настоящая магия… А потому во время первого
посещения храма, я получил очень нехилый нагоняй от матери и отца,
когда разулыбался во время благодарственного молебна Катиуще.
Ну а что я мог сделать – уж больно
имечко этой юной небожительницы напоминало родное «Катюша». Вот
только я так и не понял, как собственно попался, ведь мне явственно
кто-то врезал под зад, из-за чего я собственно и ойкнул.
Не знаю уж кто меня так подставил, но
сидя в карете на обратном пути в особняк, я потирая попу, жестоко
пострадавшую не только от того пинка, но и после мессы от отца,
поклялся найти и собственноручно выдрать виновника.
Между тем, как бы ни велика была
обида на пока неизвестного мне шутника, я не забывал посматривать
по сторонам. Всё-таки сегодня, был первый раз в моей новой жизни,
когда родители взяли меня с собой в близлежащий город.