Я попытался вскочить, но толчок в грудь опрокинул меня.
– Лежи, не прыгай, лягушонок. Прилягу и я. Успокойся, Гидра не
станет посягать на твою невинность. Уйди я от тебя раньше обычного,
и по дворцу разнесутся сплетни. Оно нам надо?
Она легла рядом, устроившись поверх покрывала.
Во дворце ванакта не чтут Геру, мысленно повторил я. Ты не прав,
многомудрый странник. Во дворце чтут Геру – властную Геру,
хитроумную Геру, мятежницу Геру. Ту, которая помнит, что она не
только жена, но и старшая сестра могучего Зевса.
«Зевс ослабел, – заявила Гера. – Раньше ему не требовался
отдых перед новым сражением. Раньше он мог одержать две победы за
ночь и приступить к третьей, даже не переведя дух. А сейчас? Сами
видите, бессмертные. Хорошо, нас он ни во что не ставит. Так было
всегда, мы привыкли. Но и сам он уже не тот, что раньше. Нам нужен
новый владыка богов!»
Да, дедушка. Я помню твою сказку.
Я помню и свою мать. Язык не поворачивается назвать ее приемной.
Эвримеда, дочь Ниса, жена Главка – вся Эфира сплетничала о тебе,
мама. Во дворце пренебрегают семейными узами! Пятнают чистоту
брака! Соблазняют гостей, поят допьяна, ведут на ложе к супруге
правителя! И муж это терпит? Да что там терпит! Поощряет!
Вне сомнений, многие шептались по углам: «Во дворце басилея не
чтут Геру!..» Эвримеда-эфирянка и Сфенебея-ликийка – в вас столько
же общего, сколь и различного. Мама, сплетники не знали всей правды
о тебе. Какой правды не знаю я о Сфенебее? Не ошибусь ли в выводах,
заблудившись во тьме? Не повисну ли на золотых цепях между небом и
землей?!
– Ты первый, – повторила Сфенебея. Мое молчание она слушала, не
перебивая, словно живую речь. – Первый еще и в том смысле, что с
тобой приятно беседовать. Думаю, гораздо приятней, чем предаваться
любви. Не обижайся, это скорее похвала, чем оскорбление. Твоя
наивность... Нет, скажу иначе: ты умеешь слушать. Слушать так, что
мне хочется рассказывать дальше. Великая Афродита! Я учу
безбородого юнца истории аргосского трона! Вместо того, чтобы
ласкать мою грудь, он тянет меня за язык! Тебя кто-то обучал этому
искусству?
– Да, госпожа.
– Кто?
– Гермий, Податель Радости.
– Тебя учил бог?!
– Так вышло, госпожа. Я не виноват.
И тогда она сказала кое-что, чего я не понял.
– У моего сына на тебя планы, – задумчиво произнесла Сфенебея. –
Большие планы. Раньше я считала это пустой блажью. Сейчас я
затрудняюсь с ответом. Это или подарок судьбы, или пугающая ошибка.
Очень большие планы; очень большая ошибка.