Не рассказывать же об этом Анаксагору?
– Я и подумать не мог, что там Алкимен. Испугался, вот и
метнул.
– Испугался, – повторил Анаксагор. Он стоял за моей спиной, но я
слышал звук: сын ванакта похлопывал себя ножнами кинжала по бедру.
– И ты его совсем не видел?
– Видел только, как валежник шевелится.
– Значит, цель была скрыта от тебя, – подытожил Циклоп. – Куда
ты попал?
– В Алкимена.
– Это я понимаю, не дурак. Куда именно?
– В грудь.
– Он умер сразу?
– Нет.
– Значит, в легкое. Если бы в сердце – умер бы сразу.
Я представил одноглазого абанта на месте Алкимена. С дротиком в
груди. Окровавленные пальцы цепляются за древко, на губах пузырится
багровая пена...
– Как? Как он умер?!
Анаксагор быстро вышел вперед – так быстро, словно солнечная
колесница ринулась в галоп, вынуждая тень скафиса поспевать за ней.
Сын ванакта встал между мной и Циклопом. Подался вперед, навис
камнем, грозящим ринуться вниз с вершины. Щеки юноши горели
лихорадочным румянцем, глаза блестели. Упираясь руками, я отполз
назад.
– Как он умер? Говори!
Циклоп взял сына ванакта за руку, сжал пальцы. Тот мотнул
головой, как лошадь, отгоняющая слепня. Фыркнул, дернул локтем,
сбрасывая чужой захват. Выдохнул:
– Ладно. Потом расскажешь. Если захочешь.
Не захочу, подумал я.
– Жаль, у меня нет братьев, – задумчиво протянул Анаксагор,
успокаиваясь. – Только отец.
Я не понял, что он имеет в виду. Ответил:
– Мне тоже жаль. Братья – это хорошо
– У тебя был один брат?
– Трое.
– Все они умерли?
– Да.
– Как?
– Пирена сожгла Химера. Делиада убили конокрады.
– Химера, значит. Конокрады.
Я знал таких людей. Повторение слов собеседника давало им время
подумать и что-то для себя решить. О чем ты думаешь, сын ванакта?
Что решаешь?
– Ладно, не хочешь рассказывать, не надо. Я бы, наверное, тоже
отмолчался. Будь у меня братья... Но у меня только отец.
Мое терпение кончилось.
– К нему я и пришел. К Мегапенту, сыну Пройта, правителю
Аргоса.
– Ну разумеется!
По белозубой улыбке Анаксагора можно было счесть, что я сообщил
ему самую радостную весть на свете. К примеру, что боги дарят ему
бессмертие. Или что трон Аргоса теперь принадлежит ему.
– Ты мне нравишься, Беллерофонт. Идем!
Он направился к воротам, не сомневаясь, что я последую за ним.
Циклоп ухмыльнулся, сделал приглашающий жест: иди, мол, парень, я
за тобой.