Вот и с этим стариканом я стал действовать точно так же. Достал
аптечку, разложил инструменты, начал его осматривать оттягивая веки
и крутя нос и уши, явно прикидывая, какую именно хирургическую
железяку к нему применить. И все это абсолютно безучастно,
привычно.
Пленник снова заорал, чтобы я его не убивал и не забирал его
душу, после чего у нас все-таки началась конструктивная беседа.
Мда, чудны дела твои, Господи. Старикан ничего не слышал ни про
Мали, ни про Африку, он не только не знал, в какой стороне
находится Бамако, но даже не представлял, что это название города,
а не животного или болезни. Про туарегов он тоже ничего не слышал.
Сильно офигев, я продолжил допрос. По словам пленника, вокруг нас
не Африка, а материк Черный Исток, здоровенные чернокожие это не
негры, а орки или урук-хай, как они себя сами называют. К северу
живут люди, а тут земля зеленокожих. А еще пленник является главным
шаманом племени, куча трупов за шатрами — это его ученики. Они
проводили какой-то ритуал с применением артефактов (понять бы еще,
что это такое), в ходе ритуала что-то пошло не так, и его вырубило,
когда очнулся, увидел меня, любимого, в каске и черных тактических
очках. И принял меня за духа пустыни, настолько необычно для
местных я выглядел. Понять бы еще, что это за такие артефакты, да
еще и древние.
Магия, артефакты, ритуалы, что за дурдом! Это у меня взрывом
мозги отшибло, и я сейчас лежу на койке в помещении с мягкими
стенами в смирительной рубашке? Нет, не может быть, уж слишком все
реалистично и болезненно там, где и должно быть больно.
Обрадовало то, что по словам пленника воинов его племени не было
поблизости, мы сейчас внутри их территории, тут соседи не нападут,
охрана не нужна. Да и не станет никто нападать на группу шаманов,
убежденно сказал дед. Тут я громко хмыкнул.
Относительно происходящего вокруг дедок знал много, но совсем не
то, что мне нужно. Меня не интересовали взаимоотношения с соседними
дикарскими племенами, куда больше заботил вопрос, как добраться до
более-менее цивилизованных краев. То, что здесь одинокого путника
схарчат без соли и без лука, было и так очевидно. Старикан
единственно смог подсказать, что, если двигаться на север, через
полсотни лиг можно попасть к людям, что сейчас воюют с племенами
орков. Но уж лучше война, на которой хирург всегда найдет свой
хлеб, чем эти чингачгуки. И что это за лиги такие, как они
соотносятся с привычными мне километрами и милями? Что было
особенно удивительно, моему пленнику была совершенно незнакома
концепция огнестрела. Он совершенно не воспринимал мои автомат и
пистолет в качестве оружия, но опасливо косился на Ка-Бар в ножнах
слева у меня на груди. И еще опасливее косился на блестящие
медицинские инструменты в аптечке, которую я убрал, как только
спектакль сработал.