Майор производил приятное
впечатление. Ростом чуть ниже меня, крепкий, жилистый, с совершенно
седой головой и орлиным профилем, как у киноактера Ли ван Клифа. С
нами он держался по-дружески, но с легкой дистанцией, как и
полагается начальству.
С утра майор вызвал меня к себе и
порадовал новым назначением. Так как мы теперь не рота, а батальон,
то и медслужба у нас не ротная, а батальонная, мне же быть ее
начальником, во главе всех остальных медиков. Я честно пытался
как-нибудь отбрехаться от такой чести, отчетливо понимая, что чем
выше должность, тем выше спрос и больше обязанностей, но это было
бесполезно. Майор на пальцах объяснил, что, во-первых, у него нет
никого лучше меня на эту должность, а, во-вторых, это приказ, так
что шагом марш исполнять. Лекарь Лютте из прибывшей роты капитана
Вессела, по мнению начальства, в медицинском плане был слабее, мне
же удалось поставить на ноги тех, кто не имел бы ни малейших шансов
выжить, окажись на моем месте кто-то другой. Кроме того, моя
инициатива по организации медицинской службы была замечена и
одобрена, так что от расширения медсанчасти не отвертеться. Приказ
о назначении был вручен в руки, все пути к отступлению отрезаны.
Другими словами, начальство мотивировало на успех и намекнуло, что
неплохо бы мне здесь задержаться, когда рота капитана Берга
вернется в Лундию по ротации. Приказать не могут, но если я решу
остаться сам, то всяческое взаимодействие и вообще благополучие
будет обеспечено.
Да, задачка. Ведь хотел сидеть и не
высовываться, а теперь батальонную медслужбу организуй. Причем если
что не так пойдет, все шишки понятно кому достанутся. Дотянуть бы
спокойно до ротации, а там пусть голова болит у сменщика, кем бы он
ни оказался. Сейчас же придется налаживать взаимодействие с новыми
подчиненными, когда в подчинении у лейтенанта другой лейтенант,
могут начаться конфликты на ровном месте.
Отношения с новыми подчиненными
наладились неожиданно легко. Лейтенант Лютте, жизнерадостный
полноватый блондин чуть выше меня ростом, сходу признал мой
авторитет, просто осмотрев пациентов и поговорив с Рютом, что меня
крайне обрадовало. Так оно проще для всех. Я озвучил ему пожелания
начальства, и мы начали в две головы думать, как нам лучше
обустроить батальонную медсанчасть и что нам для этого потребуется.
Чтобы не переводить попусту казенную бумагу, мы чертили планы и
схемы прямо на песке в тени лазаретной палатки и записывали только
окончательный вариант, но вскоре солнце поднялось выше, и мы
вынуждены были убраться обратно внутрь. На дощатом полу чертить
было невозможно, снаружи было пекло, поэтому пара бьющих баклуши в
лазарете практически выздоровевших пациентов была отправлена на
склад с приказом притащить ровную столешницу из как можно более
темного дерева, и через полчаса мы чертили мелом схемы на
импровизированной грифельной доске. Перед обедом в лазарет заглянул
капитан Берг, внимательно рассмотрел столешницу и схемы на ней,
буркнув что-то одобрительное и исчез в полуденной жаре.