Кажется, начинает понемногу
накрывать.
Я достал из кармана заветную капсулу
и, хмыкнув, проглотил. Третья. На этом всё.
Молчаливый Ишгль промелькнул за
окном почти незаметно глазу — всего пара огней в окнах, где-то на
самом верху тянется единственный угольный дымок из печной трубы.
Были времена, когда в таких долинах в безветренную погоду смог
стелился до самого низа, плотными слоями сползая по берегам Инна.
Да что там «были», считай, зимой девятнадцатого года перед самой
ковидлой спутниковые фотки все друг другу пересылали, отсюда и с
севера Пьемонта. Мол, смотрите, не хуже Китая загрязняем. Куда
только всё подевалось.
Серпантин тем временем забирал всё
круче, понемногу превращаясь в едва прикрытую асфальтом горную
тропу, на которой вдвоём уже и не разъедешься. Автоводитель снизил
скорость до черепашьей, по очереди взрёвывая двигателями при
пробуксовке. Вот она, как её, деревня Фимбаталь.
Разглядев выходящую ко мне из-под
деревьев фигуру, я решительно хлопнул над приборной панелью по
сенсору аварийной остановки. Приехали.
Встречающий молча стал в сторонке,
дожидаясь, когда я переоденусь в горное, после чего так же молча
бросил мне ключи от снегохода и тут же полез в кабину. Машину надо
было отогнать обратно на север и там аккуратно уронить в Инн.
— Где техника?
Хмурый кивок в сторону ближайших
хвойных зарослей. Он вообще по-немецки говорит?
— Там всё как договаривались?
— Угу.
Боковое стекло без дальнейших
комментариев полезло вверх, а шины зашуршали по асфальту,
мучительно разворачиваясь в три приёма. Минуту спустя я остался
один.
Оно и к лучшему. Кто его знает,
насколько я успел наследить. Но не будем беспокоиться о других,
будем беспокоиться о себе.
Так, у нас остался час, прежде чем
выглянет солнце.
Проверив, что доска на месте, я
завёл снегоход, подёргал ручку газа, прислушался, вроде норм, и
поспешил вверх по склону. По дороге было бы проще и не так круто в
гору, но я неплохо помнил эту местность по старым временам,
справимся, и время сейчас дороже безопасности.
Минут пятнадцать спустя я уже
выбрался к верхней станции канатки, откуда открывался вид на
знаменитую чашу Ишгля. Удивительно было наблюдать эти места без
единого следа гребёнки ратрака, без единого зигзага любителей
целины. Только широкие языки лавинных сходов полосовали чистоту
нетронутого снежного покрова. Такой вот уникальный скитур.