Семён Прохорович Зарецкий был самым спокойным мужчиной,
которого я знала. Жена могла часами пилить его, но тихий муж даже не
реагировал. Папа молча ел за столом, кивая в знак согласия. Читал газету,
отвечая жене одно монотонное: «Да, Настенька». Когда была жива баба Тая, такие
ссоры супругов перерастали в грандиозные скандалы. Таисия Павловна вставала на
защиту единственного сына. И спорящие между собой женщины не замечали его
ухода.
Смотря на него, я не верила, что когда-то отец украл маму
на вокзале или сражался на войне. О войне он, кстати, никогда не рассказывал,
словно смог вырезать её из памяти. Только ночь иногда оживляла страшные
картины. Ефрейтору царской армии снились кошмары. Он кричал или бормотал бессвязные
слова: «Стреляй! … Нет! …. Его убили!…». Потом вскакивал с постели и уходил в
сени курить самокрутку. Мать привыкла к таким беспокойным ночам, поэтому
продолжала спать сном младенца. Мы тоже спали. Так что отец оставался наедине
со своими призраками из прошлого.
К тридцать седьмому году папа дослужился до участкового.
Семёна Прохоровича больше уважали, чем боялись, потому что без дела он особо не
тряс криминальные элементы. Да и кого трясти? Алкоголиков с мелкими воришками?
Крупных бандитов в довоенном Сенно не было. Все друг друга знали. Человек ещё
только подумает о чём-то противозаконном, как уже весь город судачит.
Сарафанное радио. Но, несмотря на относительно спокойную жизнь в Сенно, папа
домой не спешил. Наверное, не хотел лишний раз встречаться глазами с женщиной,
чью жизнь он испортил.
Иногда я сомневаюсь: любила ли отца, как положено дочери.
Единственное, в чём я сейчас уверена, так это в своей жалости к нему.
Анна — моя старшая сестра. В тридцать седьмом году ей
исполнилось девятнадцать лет. Мамина гордость и радость. Отличница в школе.
Комсомолка. Все обожали умницу Аню. Ухажёров у Анечки было хоть отбавляй. Все
парни мечтали проводить гордую дочь участкового из клуба. Нередко за эти
фантазии начищали друг другу физиономии. Аня, и вправду, была красавица для
белорусов. Смуглая кожа. Высокая и худощавая. Густые чёрные волосы с синим
отливом вороного крыла. Брови полумесяцем. Карие бархатистые глаза подчёркивали
длинные ресницы. А ярко-красные губы всегда улыбались. У моей сестры был такой
задорный смех, что когда она смеялась никто не мог удержаться. К ней
обязательно все присоединялись, и уже неважно в чём была причина веселья.
Смеялась Аня — этого было достаточно. Вот какой была моя сестрица! Среди
светло-русого и голубоглазого населения Беларуси такие смуглянки, как она,
почти не встречаются. Поэтому Анюта была невеста нарасхват, но из
многочисленных ухажёров она выделяла только Фёдора Тихицкого, своего одноклассника.