Жанна
не оскорбилась. Человек этот спал, а говорил с ней
засевший в его теле дух. Слова же сущности с той
стороны были всего лишь словами, и ничем большим.
— Ты ведь
знал, что я в городе, — сказала она.
— На что же надеялся, вселяясь в этого
несчастного?
— А на что надеемся все мы,
Изгоняющая? — пленник снова ухмыльнулся. — На удачу.
На милость Дердаэль. Жаль, не в этот раз...
но когда-нибудь...
Это был английский
лучник. Йомен, один из тех, кто засыпал стрелами французских
рыцарей под Креси, а может, и тот, кто опустошительными
рейдами-шевоше проходил по Бретани, убивая и грабя всех,
кто попадался под руку. Жанна должна была ненавидеть его,
и всё же смотрела равнодушно, как на любого другого.
Этот человек — одержимый. Она сражается не с людьми,
а с духами.
— В этом
городе слишком много одержимых для трёх дней, — ровным голосом
произнесла Жанна. — Не скажешь, что
происходит?
— Разве
я что-то тебе должен? Давай, делай своё дело. Не томи
меня.
Она положила руку
ему на лоб и сжала пальцы.
— Покойся с миром,
призрак, и не вреди больше людям.
Пленник закричал.
Жанна видела, как напряглись лучники, как коснулся рукояти меча сэр
Томас и подняли алебарды его подручные. А потом человек
вдруг умолк — и бессильно опустил голову. Ноги его
подкосились, из уголка рта показалась тонкая струйка
крови.
— Сними
с него путы, — велела колдунья Эвену, медленно переходя
ко второму одержимому. Она знала, что сейчас на неё
смотрит вся округа, и это заставляло кровь быстрее бежать
по венам. Жанна не любила, когда за её работой
следит столько людей.
— Поди
ко всем демонам, Изгоняющая! — пленник плюнул
ей в лицо.
— Ты здесь — незваный гость, —
Жанна бесстрастно стёрла плевок и коснулась головы одержимого,
глядя ему в глаза. Ещё один лучник, такой же, как
и первый. Почему она должна помогать ему? — Что тебе
стоило захватить безумца? Они и без того мертвы. Зачем
ты выбрал этого человека?
Тот засмеялся,
показав щель меж передними зубами. Жанна вздохнула.
И вновь над
площадью разнёсся чудовищный вопль.
— Сэр Джон Уильямс,
— сказала колдунья, подойдя к третьему.
— Я был им... когда-то, — тот
слабо улыбнулся и слегка пошевелился, словно проверяя,
прочны ли верёвки. — Да только теперь меня зовут
Хорсе.
— Я знаю тебя, —
медленно проговорила Жанна. Голос был ей знаком — нет, не голос,
интонации, то неуловимое, что и отличает речь одного человека от
другого. Она уже слышала его раньше.