Колдунья подняла глаза — и перехватила долгий,
внимательный взгляд Жана.
— Я знаю, о чем вы думаете, —
сказал он. — Что ж, слово надо держать. Одержимых
вы изгнали, а демон и сэр Томас... это уже мои
заботы. Я не могу заставлять вас рисковать, сражаясь
против него.
— Я ничего не могу сделать против демона, —
тихо ответила Жанна. — Иначе с удовольствием
помогла бы вам.
Солнечный рыцарь тяжело вздохнул.
— Если б я знал, какое оружие надо взять
в руки, — с горечью проговорил он.
— Если б я знал, как биться против него!
Но ведь должно быть у него уязвимое место. Святой Георгий
поразил змея в пасть, потому что шкуру его сталь
не брала. Значит, можно уничтожить и демона.
Удалось же один раз это моему предку.
— Только потому, что демон сам дал ему такую
возможность, — проворчала Жанна.
— Возможно. Но я не стану сидеть сложа руки.
Лучше умереть стоя с мечом в руке, чем
на коленях.
— Как вы поможете мне выбраться за стены?
— прямо спросила колдунья.
Солнечный рыцарь немного помолчал, затем ответил:
— Завтра на северных воротах будут стоять верные мне
люди. Я прикажу им выпустить вас, и они это
сделают.
— Но ведь англичане повесят их, — невольно
вырвалось у Жанны.
Жан пожал плечами.
— Они скажут, что выполняли мой приказ, и гнев лорда
Мортимера обрушится на меня. А я скажу, что отдавал
долг, и ему придётся смириться. Пусть и англичанин,
но он благородный человек. Присягу Эдуарду я тоже
не давал. Но как бы то ни было, вам
придётся подождать до субботы.
И как бы ни хотелось Жанне уехать прямо сейчас,
она вынуждена была признать, что сделать этого не может.
Не только потому, что сейчас на воротах стоят враги,
но и из-за яда накера, который, даже исчезнув, давал
о себе знать. Змея Рафаила выпила его из тела колдуньи
и зарастила рану, но не вернула потраченных сил.
День тянулся медленно. Жанна сперва сидела
в кресле-качалке, отрешившись от мира и размышляя
о своём, затем от скуки принялась изучать дом. Ничего
примечательного, впрочем, кроме «Книги о Ланселоте Озёрном»,
она не нашла. Дом был скромен и вообще мало походил
на жилище графа. Если в столице рыцари будто
соревновались в роскоши, стараясь переплюнуть друг друга
по дороговизне окружения, то здесь всё это отсутствовало.
Самой дорогой частью дома был гобелен с гербом Олерона: алое
закатное солнце на фоне синих и жёлтых квадратов. Братья
ели с простых оловянных тарелок, сидели на грубых
стульях, и Жанна думала, делают ли они так
из собственных побуждений или просто потому, что
на роскошь у них не было денег.