Слуга с тихим стоном повалился на кровать.
- Хорошо вам говорить, господин! - протянул он дрожащим голосом.
- Вы - воин, а я в жизни не держал в руках оружия.
- Тогда оставайся здесь и жди, когда пираты придут за тобой. Но
хочу напомнить, что уримаши оставляют в живых только тех, за кого
можно взять выкуп, так что не говори им, что ты всего лишь слуга, -
с этими словами Сафир надел кольчугу и извлёк из сундука панцирь,
на груди которого были изображены сражающиеся морские змеи. - Подай
мне меч!
Ухаэль подхватился и снял со стены клеван в кожаных тиснёных
ножнах - не парадное, а настоящее боевое оружие. Сафир подпоясался,
пристегнул длинный прямой кинжал, затем сел на кровать и приладил
поножи.
- Надень наручни, - велел он Ухаэлю.
Слуга, не переставая причитать, приложил к его предплечьям
бронзовые пластины и застегнул ремешки.
- Шлем, - коротко бросил Сафир, проверяя, всё ли хорошо сидит,
не сковывают ли доспехи движений.
Кажется, броня легла удобно, не мешала.
Ухаэль достал из сундука круглый шлем с массивным забралом,
выполненным в виде рыбьей головы, и подал своему господину. Сафир
надел его, застегнул на подбородке ремни, приладил стальной
воротник и направился к двери.
- Господин! - воскликнул Ухаэль, устремляясь за ним. - Дайте и
мне оружие!
- Разве ты хочешь подняться на палубу?
- Моё место рядом с вами, господин! Пусть я боюсь, но буду
сопровождать вас даже в Узадор, - толстяк попытался гордо выпятить
грудь, но его усилия пропали втуне, поскольку ни одна часть его
тела не могла соперничать с животом.
- Смотри, как бы твои слова не стали пророческими, - отозвался
Сафир мрачно. - Возьми мой шестопёр.
- Благодарю, господин.
Через минуту Сафир с Ухаэлем показались на палубе. Большая часть
команды уже стояла вдоль бортов с оружием и щитами в руках. На
лицах людей была написана решимость умереть или победить. Никто не
собирался сдаваться пиратам.
Уримашские триремы были уже близко. Сафир мог разглядеть
разноцветные одежды корсаров и сверкающие на солнце щиты различных
форм и размеров. Очевидно, их собирали с разных ограбленных
судов.
Корабли приближались в тишине, не было слышно ни воинственных
криков, ни отдаваемых команд. Расстояние между триремами и
«Буревестником» сокращалось неестественно быстро. У Сафира
мелькнула мысль, что дело здесь не обошлось без колдовства, и он
крепче сжал рукоять клевана. Справа от него срывающимся шёпотом
молился всем богам подряд Ухаэль.