— Что за... — только и успел
произнести отец, как бомба с глухим хлопком взорвалась.
В последний момент я успел закрыть
собой отца.
***
— Ну что, ущербный, зассал сразу? —
ухмыльнулся рыжий, поигрывая ножичком.
— Перестаньте! Что вы делаете?! —
пропищала девчонка.
— А ты заткнись, курва. С тобой
отдельный будет разговор, — и вновь повернулся ко мне. — Ну, что
скажешь, ущербный?
— Скажу что зассал ты сам! — как
можно спокойней ответил я.
— Что?! — рыжий не поверил, что я
осмелился дерзить ему.
— Говорю что ссыкло тут ты. Идти с
ножом против инвалида — это верх ссыкливости.
— Ты это слышал, Вася? — обратился
Рыжий к напарнику.
— Дерзкий! — констатировал тот.
— Дерзкий тут только ты, — тут же
ответил я. И улыбнулся: — Дерзкий, как понос резкий. Выбрось ножик
и давай просто на кулаках выйдем, или слабо?
— Да ты совсем попутал, бля! —
завопил Рыжий и двинул на меня.
— Беги! — шепнул я девчонке, а сам
крутанул колесо, разворачивая коляску так, чтобы тяжелее было
догнать, перегородил путь.
Но никто девчонку уже и не думал
догонять, все внимание было приковано ко мне.
— Ты кто такой, ущербный?
Бессмертный что ли? Или действительно на кумарах облупленный?
Я молчал, слушая лишь как за спиной
быстро цокают каблуки убегающей девчонки — все дальше и дальше. Мне
не было страшно. Напротив, я испытывал какое-то эйфорическое
чувство. Я ощущал наконец жизнь, ее кипучую волнительную волну,
накатившую на меня. И пусть я не мог оказать этим уродам физическое
сопротивление, но все же я чувствовал, что живу по настоящему.
Я словно был на турнике.
— Валите нахер отсюда! — рявкнул я и
будь я проклят если эти двое на мгновение не заколебались,
почувствовав вдруг во мне звериную уверенность.
Правда длилось это не долго.
— Охерел! — выдохнул Рыжий и резко
ткнул меня ножичком.
Я не успел почувствовать боли — лишь
толчок в грудь. А потом что-то влажное горячее потекло по
футболке.
— Колян, ты чего? — выпучил глаза
второй.
— Уходим, — спокойно сказал Рыжий,
воровато оглянулся и отошел от меня. — Уходим! Живо!
Гопники рванули в ближайшую
подворотню, оставляя меня одного.
Неужели прогнал их? Офигеть! Я не
верил собственным глазам — обидчики удирали. Ух! Все-таки, что-то
да могу! Да, немного подбили, но это ерунда.
Или не ерунда?
Я глянул на грудь и с ужасом увидел,
что вся футболка залита кровью. Из раны в районе сердца хлещет
фонтан. И с каждым толчком становиться все меньше и меньше.