Часа через полтора обстановка сделалась менее напряженной,
родня, ощутимо употребив во время ответных речей, активно общалась
сама с собой, Алекс шепотом пытал Таэр насчет цен на
потребительские товары, та (от нечего делать) отвечала.
«Получается, имперский кред чуть дешевле доллара, значит один
данарий стоит примерно восемь баксов. Стало быть, у меня четыреста
с мелочью миллиардов долларов золотовалютных резервов. Стабфонд», —
он усмехнулся такой мысли и машинально отпил из бокала.
И только тут заметил, что в кресле справа, бывшем до этого
пустым, сидит и улыбается, глядя на Алекса, импозантный старикан
лет семидесяти. Волевое лицо, испещренное глубокими морщинами,
подвижные серые глаза, сверкающие из-под кустистых бровей. На
голове красовался небольшой алый тюрбан, украшенный по центру
крупной брошью с большим прозрачным камнем, в котором играли
радужные переливы. Через плечо — перекинута длинная седая коса, к
концу которой прикреплено какое-то замысловатое украшение… из
золота, похоже. Сам же он был одет в темные брюки и бордовую
тунику, поверх которой было некое подобие темно фиолетового халата
без рукавов, украшенного золотым шитьем. Лицо старика показалось
смутно знакомым: «Точно, именно он лил мне в рот какую-то гадость,
Таэр сказала, что это было противоядие, которое спасло мне
жизнь».
— Барон Куифи? — максимально вежливо поинтересовался Алекс.
Старик громко расхохотался и хлопнул Алекса по плечу:
— А мне этот горе-лекарь сказал, что ты всё забыл, малыш!
Правильно, я всегда считал, что этим засранцам верить нельзя!
— Я действительно почти всё забыл. Так… только смутные обрывки
воспоминаний.
— Я вот думаю, может оно и к лучшему? — хитро подмигнул барон. —
Вот с родней даже встретился. И — без ругани. Кто б мне раньше
рассказал про такое — не поверил бы!
— Это Таэр с Баррой настояли. Для улучшения образа в связи с
приближающимся делом в суде консулата, — скромно прокомментировал
Алекс.
— Вот! Еще и умных людей слушаться начал, а скоро, глядь, чем
тени не шутят, пьянствовать и шляться в непотребном виде
прекратишь! — продолжал балагурить барон.
— Да, я что-то и в самом деле положительных чувств к алкоголю не
питаю.
— Ты? — искренне удивился Куифи, ловким движением выхватил бокал
из рук Алекса и отпил, после чего вид принял вовсе ошалелый и
демонстративно схватился за сердце. — Пожалей старика, обзови
старым пердуном, что ли, а то помру сейчас от счастья. До чего яд
полезный-то оказался! И где они раньше были!