Собственно, я все это видел нынче
ночью во сне, приблизительно в такой же последовательности. И скажу
честно: ну, не вызывала у меня неприязни эта курносая, невысокая и
отчаянно хорошенькая девчушка. Причем дело не в моих политических
убеждениях, которых, по сути, особо и нет. Просто не вызывала — и
все. Даже под финал сна, тогда, когда она, сидя в седле на тревожно
всхрапывающем скакуне и весело хохоча, одного за другим убивала из
нагана пленных красноармейцев в драном и заляпанном кровавыми
пятнами исподнем, тратя на каждого не более чем по одному патрону.
Да, смотрится это немного жутковато, но… А что бы с ней сделали эти
бедолаги, случись все наоборот? Полагаю, так легко, как они, София
не отделалась бы. Это только в кино красные задушевными беседами
пытаются объяснить пленным офицерам, отчего те не правы в своих
убеждениях, а в жизни эту девочку революционно настроенные солдаты
и матросы умело разложили бы на полу в каком-нибудь сарае, а после
по очереди пользовали ее до тех пор, пока она с ума не сошла бы или
не умерла.
И — да, я испытал чувство жалости,
глядя на то, как эта валькирия, слетевшая с убитого коня в сугроб,
пошатываясь, поднялась на ноги, стерла снег с лица и вместо того,
чтобы вернуться к своим позициям, побежала к траншеям противника,
размахивая револьвером. Побежала для того, чтобы через мгновение
получить пулю в грудь и рухнуть обратно в снег, на этот раз уже
навсегда.
В тот момент, кстати, я уже все знал.
В смысле и имя обладательницы искомого предмета, и то, что мне надо
добыть. В первый раз за все время мне не было стыдно за свою
некомпетентность как историка, ведь до того максимум удавалось
эпоху определить. А тут вот вообще почти все! Знать бы еще, где
сейчас искомое находится, и тогда я, считай, джекпот сорвал. Мечты,
мечты…
Предмет, к слову, я вычислил даже
раньше, чем имя его обладательницы. Просто изначально это была
девушка как девушка, в белом платье, на каком-то балу, веселая и
счастливая. Как я позже сообразил, скорее всего, это было
мероприятие, посвященное выпуску из Смольного. Вот в этот день ее
отец приколол ей на платье эту самую брошь в виде герба. И все
моментально встало на свои места.
После я увидел германский фронт и
давешнюю барышню, только не в белом платье, а в форме и с наганом в
руках, вот тогда-то у меня и появились в голове мысли о том, кто
это может быть. Ну а когда неведомый киномеханик продемонстрировал
перестрелки рабочих и солдат с красными лентами на папахах с
юнкерами (ни разу, между прочим, не юными мальчиками, а вполне себе
матерыми дядьками), среди которых имелось несколько девушек, я
окончательно убедился, что моя цель — София де Бодэ, про которую я
на третьем курсе доклад делал, чтобы автоматом зачет получить.