А, значит, ее похитили не шаггитеррианцы. И она не ушла сама. Его рука сама поднесла к губам коммуникатор, палец набрал нужный номер для связи, и Тхорн, словно со стороны, услышал свой глухой, помертвевший голос:
- Эс-Хэште, эс-Фарфе, отбой. Возвращайтесь на корабль до новых распоряжений.
- Командир? – с тревогой спросил кто-то из офицеров, подлетая с другой стороны. Когда он снизился, многие улетели вперед и теперь закладывали круг, удивленно оглядываясь. Тхорн растерянно посмотрел на них, все еще продолжая лететь вперед, но с небольшой скоростью и скорее по инерции. Уже почти под самыми его раскинутыми крыльями чернели верхушки деревьев – внизу расстилался непроглядный лес: не самая удачная площадка для приземления. Подумав, он набрал высоту и на этот раз взял в руку рацию, чтобы не орать на весь лес:
- Летим дальше. Все в порядке, - негромко приказал он всем.
Но, продолжая путь, Тхорн и сам не знал, куда ведет за собой ребят. Выводить их из безопасной зоны – значило бросать в мясорубку. Не заручившись помощью Сезара, такого делать нельзя. Но Асхелека находилась далеко за пределами зоны контроля, теперь он готов был в этом поклясться.
Они приземлились, когда лес стал редеть, и тогда, немного переведя дух, Тхорн решился сделать то, чего не делал ни разу в жизни: он отправил второе сообщение подряд Величайшему, не получив ответа на первое. А затем, закрыв глаза и прислонившись к ближайшему дереву, не обращая внимание на своих переглядывающихся подчиненных, стал молча ждать ответа.
Некстати вспомнив, как Сезар предложил ему сдать командование и лететь на Горру, Тхорн с трудом подавил желание тихонько завыть, и на миг почувствовал себя полностью раздавленным. Он не знал, каково это – любить, быть любимым… быть женатым. Он понятия не имел об этом ужасе, об этих приступах слабости. Исчезновение Асхелеки в один миг сделало его беспомощным, как младенца. До сих пор он лишь на примере других людей мог узнать о подобных чувствах. Он тосковал вместе с Дейке, когда много лет назад погибла его жена, и испытывал бессильную ярость, но теперь-то он понял, что все это были лишь отголоски настоящей ярости. Настоящего бессилия. Настоящего страха.
Если с Асхелекой что-то случится, он будет винить в этом себя. Он остался на Шаггитерре вместо того, чтобы улететь с ней и наслаждаться медовым месяцем, предоставив решение всех шаггитеррианских проблем другим военным. И теперь она похищена. Из-за его амбиций. Просто потому, что ему нравилось быть главным, держать здесь все под контролем. Просто потому, что он уверил себя в том, что справится лучше всех.