Глаза Криса налились опалесцирующим белым светом. Губы зашептали
нужное заклинание. От пальцев по дереву пробежала волна. Замок
заскрежетал оглушительно громко. Заскрипели пришедшие в движение
петли. И дверь открылась, являя взору маленькую темницу.
Крис застыл на месте. Зло выругался. Его мозг явно отказывался
верить увиденному.
Там, в царстве живого сумрака у осклизлой стены сидела та, ради
кого он проделал весь этот путь. Только узнать ее можно было разве
что по ее алым волосам, что теперь свисали в беспорядке, обрамляя
измученное, осунувшееся лицо. Ее правая рука была прикована наручем
над головой столь неудачно, что вывихнутое плечо неестественно
выдавалось вперед. Левая же рука лежала поверх белого платья
раскрытой лилией с переломанными пальцами. Черными и когтистыми.
Тонкие ножки выглядывали из-под сбившейся юбки и утопали в тяжелых
железных колодках. Пальцы ног посинели от холода. Но страшнее всего
были укусы. Следы зубов покрывали тело. Даже на нижней губе
выделялись два прокола, из-за которых губа распухла. На ней
оставались следы спекшейся темной крови. А на бледных щеках высохли
разводы слез — черных и неестественных.
Сердце адепта сжалось от жалости и чувства вины. Он мысленно
проклял себя за то, как долго ехал сюда. Следующим ощущением стала
жгучая ненависть. В адрес тех, кто мог сотворить подобное с хрупким
девичьим телом.
Крис торопливо переступил порог. Шарик света вплыл за ним и
остановился в центре помещения, разгоняя по углам извивающиеся
клубы мрака.
Адепт подошел ближе. Вытянул руку над колодками. Забормотал
заклятие. Металл звякнул, открывая замок.
Этот звук заставил девушку застонать. Однако, она все еще
оставалась в беспамятстве.
— Гвинейн?
Собственное имя привело ее в сознание. И одновременно вызвало
такой животный ужас, что Крис невольно отпрянул назад от
неожиданности.
Девушка распахнула глаза. Сдавленно вскрикнула. Растерялась
из-за того, каким ослепительным показался ей зачарованный свет.
Заслонила лицо левой рукой, силясь пошевелить сломанными пальцами.
Засучила ногами. Брякнули оковы, что позволили ей высвободиться и
подтянуть непослушные ноги ближе. Но вместо радости она сжалась,
как раненный зверь. Будто не свобода ожидала ее, а скорая
казнь.
— Гвин! Гвин! — торопливо позвал ее адепт, силясь успокоить. —
Все хорошо! Это я! ВарДейк. Меня послали найти тебя.