Мечники напали тотчас, как адепт вошел в комнату.
Крис не стал дожидаться ближнего боя с обоими. Быстрым движением
он подхватил свободной рукой предмет, что лежал на краю обеденного
стола, и метнул его в одного из мужчин. Им оказался маленький
топорик, покрытый рунами. Его лезвие воткнулось точно между глаз
одному из нападавших. Хрустнула пробитая кость. Брызнула кровь. И
поверженное тело рухнуло, выронив меч.
Но второй стражник словно бы и не заметил гибели товарища. Он
ринулся на Криса.Тот легко парировал удар. Увернулся, заступив за
спину неповоротливому и едва ли живому противнику. И крутанул
шотелем практически не глядя.
Отрубленная голова упала на стол, прокатилась по нему, оставляя
кровавую дорожку, и замерла посередине. С грохотом упало тело.
ВарДейк подошел ближе к первому напавшему и с усилием выдернул
топорик, который он просто не мог не узнать. С таким оружием в
Академии служил лишь один человек. Адепт торопливо вытер лезвие о
полотняные штаны трупа и заткнул топор себе за пояс. А затем
огляделся по сторонам.
Типичная гостиная провинциального охотничьего имения — сплошь
шкуры и рога. И портрет над горящим камином, разумеется. Вот только
с портрета смотрел не Руаль Ратенхайт, а кто-то весьма на него
похожий. Оставалось надеяться, что этот человек не встретит его в
соседней комнате.
Крис вновь пробормотал заклятие и прислушался. В отдалении
билось лишь одно человеческое сердце, если не считать обездвиженной
девушки в холле. Слабый, едва уловимый звук. Эхо медленно уходящей
жизни, на которое адепт и пошел.
Ему пришлось миновать маленькую кухню за соседней дверью и
оттуда пройти в кладовые. Там обнаружилась лестница в винные
погреба, где от обилия бочек и бутылок рябило в глазах. Но среди
всего этого алкогольного богатства нашлась еще одна дверь, что вела
в глубокий подвал. Такой темный и мрачный, что Крисмер задержался,
чтобы сотворить небольшой светящийся шар из тепла собственного
тела. Светлячок размером с куриное яйцо проплыл по короткому
коридору, отбрасывая блики на скользких заплесневелых стенах. И
остановился у запертой двери в противоположном конце.
Адепт подошел к деревянной поверхности, окованной железом, и
положил на нее раскрытую ладонь. Слабый, еле слышный стон по ту
сторону заставил его поторопиться.