Вот и Игорь делает какой-то собственный гешефт, на который его
контора смотрит сквозь пальцы. Я — объект этого гешефта. Поначалу
думал, что первостепенный, что дело в недвижимости. Сейчас начинаю
сомневаться. То есть жилье жильём, наследство наследством, но есть
и другие причины желать смерти мне — в смысле Виктору Брончину.
Шалости с захватом чужого жилья организацию Игоря интересуют мало,
покуда подчинённый послушен и справляется с основным делом.
Но — справляется ли? Гибель пятерых служивых нужно объяснять.
Почему погибли? Как погибли? Их убил Виктор Брончин? По какой
причине? И где доказательства? И кто, собственно, такой этот
Брончин? Почему мы им занимаемся? А подать-ка дело Брончина на
стол!
Придётся отвечать, по какой причине Брончина повезли в лесок на
свалку. А ещё придется искать доказательства, что погибшие служивые
— дело рук Брончина.
Отпечатки пальцев? Но отпечатки пальцев — следствие генетической
фиксации. А я с генами немного поработал, и уже в своей (то есть
Брончина) квартире был с иными отпечатками. И в машине, если не
сгорит дотла, найдут отпечатки неизвестного субъекта. Да ведь
сгорит, не найдут. Но остались в квартире, на кофейной чашке, не
зря же меня угощали кофе.
Кстати, сейчас я опять изменил узор на пальцах и ладонях. Как и
внешность. Немного, чуть-чуть. Но по ориентировкам, если таковые
разошлют, опознать меня трудно. Да что трудно, невозможно. Сейчас я
был худощавым блондином, особые приметы — оттопыренные уши.
Фотокарточки? Видел я эти фотокарточки у автостанции. За сто лет
прогресс в фотографии мало коснулся розыскной работы. В технике ли
дело, в кадрах — не знаю. Но если и будут розданы отличные карточки
Брончина, я на них похож слабо. Главное — другие уши.
В Москве нас высадили у станции метро. Не рядом, но в
квартале.
Народ разошелся кто куда.
Куда мне?
Это зависит от того, кто я сейчас. Скрывающийся Виктор Брончин?
Но от кого скрывающийся? От жены? От зловещего Игоря? От
организации? От государства?
А почему, собственно, скрывающийся? Подчинённые Игоря заверили
его, что Брончин мёртв. Раз мёртв, значит, среди живых его искать
Игорь не станет. А что нет его — то есть меня — в фургоне, так и не
должно быть. Выбросили на свалку. Перекапывать всю свалку? Там,
верно, много чего можно найти интересного, в глубинах свалки.