Волков нахмурился и с силой опустил
трость вниз, кончиком стукнув по какому-то камушку, который тут же
отлетел в сторону.
– Вижу, я попала в самую точку! –
самодовольно растянула губы в улыбке мисс Фокс.
– Просто ты очень хорошо меня
выучила, лисенок, – пробурчал Владимир.
– И это тоже, – кивнула Аманда и
сделала шаг вперед по направлению к любимому. – Ладно, ты не дуйся.
– Она придвинулась вплотную, и, не обращая никакого внимания на
окружающих, нежно поцеловала возлюбленного в щеку. – К тому же,
резьба на твоей трости довольно изящная.
– Ты, правда, так считаешь? –
повернувшись к любимой и заглянув в ее лучащиеся светом карие
глаза, спросил Владимир.
– Я бы и не осмелилась тебе лгать,
мой волк.
– Ох, мой хитрый лисенок, – улыбнулся
Волков и, коснувшись кончиком носа носика любимой, уже собирался
поцеловать ее в алые манящие губки, как вдруг тетушка бесцеремонно
закашляла.
Возлюбленные обреченно вздохнули и
повернулись к Екатерине Андреевне.
– Тетушка, вы ведь никогда не были
блюстительницей нравственности…
– А я и не блюду, – заговорила мадам
Волкова. – Просто жду merci[3] за
подарок.
– Ну, тогда примите мою искреннюю
благодарность, тетушка, – улыбнулся Владимир и чмокнул мадам
Волкову в слегка шершавую щеку.
– Так-то лучше, – усмехнулась тетушка
Кэт.
– Но позвольте узнать, откуда у вас
моя трость? У меня ведь забрали ее сразу после ареста.
– Так и было, – кивнула Екатерина
Андреевна. – Но, Вовочка, ты забыл, что числишься пропавшим без
вести в сибирской тайге, а, следовательно, погибшим. А раз ты погиб
и никаких родственников кроме меня у тебя нет, следовательно, я
твоя единственная наследница.
– И раз так, то все вещи, изъятые у
тебя при аресте, дорогой, были переданы твоей ближайшей
родственнице после официального признания тебя погибшим, – сделала
правильные выводы мисс Фокс.
– Так же как и мое поместье, все мои
капиталы и даже крепостные, – пробурчал Владимир.
– Да, – невинно улыбнулась мадам
Волкова. – Теперь я богатая тетушка с капиталами.
– Моими капиталами, попрошу заметить!
– возмутился Владимир.
– А вот и нет, – покачала головой
Екатерина Андреевна. – Капиталы эти не твои, а рода Волковых. Ты-то
в своей жизни и дня не работал, чтобы их приумножить!
Волков уже открыл было рот, чтобы
возмутиться и сказать, что работать то ему как раз и приходилось.
После ареста на каторге и потом в плену у айеши, когда он был
рабом, то вкалывал, как вол. Но ключевое слово здесь было «после
ареста», и поэтому Владимир смолчал, понимая, что подобным
оправданием лишь заслужит очередной упрек от любимой тетушки.