В конце концов, какое мне дело? Сейчас довезу ее в Склиф, сдам врачам, и дело с концом.
Я завел мотор и поехал по направлению к Сухаревке. Время от времени мой взгляд останавливался на зеркале заднего вида, где отражалось лицо девушки. Голова ее безвольно дергалась в такт движениям машины.
Да, она определенно симпатичная. Даже, можно сказать, красивая. Блондинка, причем, кажется, натуральная, курносый маленький нос, правильные черты лица, чуть выдающиеся скулы. Пожалуй, черты лица малороссийские. А может, белорусские. Хотя нет, белоруски более миниатюрные. Была у меня одна… Ну ладно, это я отвлекся.
Между тем, попав в теплый салон моей машины (я включил печку на полную мощность), она потихоньку стала приходить в себя. Сначала задергались веки, потом дрогнули пальцы. В конце концов она открыла глаза.
Она посмотрела налево, направо, потом на мой затылок, и в конце концов ее взгляд остановился на зеркале. Наши глаза встретились.
Что это были за глаза! Я такого испуганного взгляда не видел даже в фильмах ужасов. Она смотрела так, будто перед ней находился страшный монстр. Честно говоря, у меня самого по спине мурашки побежали от этого взгляда. Я даже чуть-чуть пожалел, что сам повез ее в больницу. Надо было сдать ее в милицию. Или хотя бы тому же капитану Тараканову.
— Не беспокойтесь, — произнес я как можно более мягко, — я не собираюсь вам делать ничего плохого. Я нашел вас на улице, где вы бы, скорее всего, замерзли. А теперь мы едем в больницу.
В глазах девушки промелькнула мысль, и они еще больше расширились.
— Нет! — почти крикнула она, мотнув головой. — Нет, только не в больницу! Прошу вас! Не в больницу!
Я покачал головой:
— У вас наверняка отморожены конечности, внутренности и вообще все, что можно отморозить. Это очень опасно. Хотя если вас устраивает дальнейшая жизнь без полного комплекта частей тела, то…
Сказанное мной несколько озадачило девушку, и она ощупала себя. Видимо, результаты не совсем ее вдохновили, но заметно успокоили.
— Вы кто? — задала она вопрос, и было видно, что это не просто праздное любопытство.
— Я — адвокат, — просто ответил я, — зовут меня Юрий. Юрий Гордеев.
Она недоверчиво покосилась в зеркало и вздохнула. Глаза ее помутнели.
— Не надо в больницу. Пожалуйста… — прошептала она и медленно съехала вниз. Я повернулся и через плечо глянул на нее. Она явно потеряла сознание.