- Кумулятивный! – скомандовал Николай.
- Кумулятивным готово! – ответил наводчик.
- Огонь!
Выстрел осуществлялся с правой кнопки
под указательным пальцем на пульте наводчика, на которую штатно
заведён электроспуск от пушки и, соответственно, подключённого к
нему вкладного ствола. Резко, но негромко щелкнуло, совсем не
похоже на выстрел танковой пушки. Мишень исчезла…
День постепенно катился к вечеру, а
неделя – к воскресенью и очень долгожданному выходному. Тем более,
что комроты обещал отпустить Николая на весь день, без присутствия
на подъеме, и Берг уже спланировал поездку утренней электричкой в
Потсдам. Прогуляться по городу, заглянуть в знаменитый парк и
дворец Сан-Суси, поискать «дачу
Штирлица»[3]. Юрка, уже побывавший в
городе, уверял, что нашел этот дом и только жалел, что не взял с
собой фотоаппарат, чтоб наглядно подтвердить свои слова. Коля был
уверен, что лейтенант как всегда слегка привирает, но в глубине
души все же хотел сам удостовериться в этом. Интересно же…
После вечернего построения и
совещания в канцелярии роты, капитан Максим Нечитайло, он же –
«Шкаф», неожиданно попросил Берга задержаться.
«Вот оно, - подумал Николай, -
сейчас, наверное, поделится новостью».
Но капитан оказался верен себе. Нудно
отчитав Берга за слабое соблюдение техники безопасности, из-за чего
прапорщик Воробьев получил травму (попросту ободрал кожу на
указательном пальце), он ни словом не намекнул на возможные
кадровые перестановки. Зато «обрадовал» тем, что завтра, в субботу,
вместо паркового дня, два взвода роты, Берга и Загорулько,
отравятся на тренировку по легководолазной подготовке.
- Хабибулин со своими заступает в
караул. Я буду занят на подготовке к наряду, поэтому вы, Николай
Игнатьич, назначаетесь старшим. Подача транспорта на
семь–ноль-ноль, так что завтракаете сразу, без физо и выезжаете. А
сегодня проконтролируете вечернюю прогулку. Вопросы? – закончив,
«Шкаф» исподлобья посмотрел на стоящего почти по стойке смирно
старшего лейтенанта. Поняв, что любой его вопрос повлечет за собой
еще не менее четверти часа нуднейшего монолога, Берг только
буркнул: - Есть! – и, попрощавшись, почти строевым вышел из
канцелярии. По пути «застроив» слегка оборзевшего дневального,
видимо забывшего, что еще не все офицеры ушли из казармы.