А потом перенесли и приковали к
алтарю, чтобы...
Думать о том, что со мной собираются
сделать, не хотелось.
***
Беглый осмотр тела показал, что
татуировку набили и на левом плече. Правда, куда менее
примечательную. Несколько странных округлых символов. Маленьких,
едва видневшихся на коже, побледневшей от долгого лежания на
холодном мраморе — как будто карандашом наметили, да на этом и
бросили.
Контраст разительный: едва ли не
живая алая змея (пусть и весьма миниатюрная) и блёклые узоры, по
которым даже не потрудились пройтись толстой иглой. Как будто на
мне тренировались опытный татуировщик и новичок. При этом первый
хотел максимально унизить своего протеже и сделал настоящий шедевр,
за который в тату-салоне отсчитали бы штук десять, а то и все
двадцать. А вот вторую татуировку я бы однозначно свёл... ну, или
перебил чем-нибудь более интересным. Той же змеёй, к примеру.
Стоп. Да о чём это я? Какой, ко
всем чертям, тату-салон?! А если мне занесли инфекцию? ВИЧ!
Чёрт... Ещё полчаса в этой комнатке, и я буду копить деньги не на
татуировку, а на новые почки...
Если меня вообще отпустят, конечно.
Пока что всё говорило ровно об обратном.
Холод медленно пробирал спину и
поднимался к внутренним органам, стремясь завладеть телом. Не
думать о нём становилось всё сложнее.
***
Прошло с четверть часа, и я, то
поминутно проваливаясь в забытьё, то снова приходя в чувства, уже
начинал бояться, что меня так и забудут в этой пугающей комнатке с
изрисованными стенами и алтарём с изображением гремучей змеи.
Набравшись сил, вновь попытался
порвать бечёвки, привязанные к креплениям под мраморным постаментом
— безуспешно. Только правое колено с защемлённым нервом забилось в
судороге, отдаваясь в мозгу по-настоящему адской болью. Сегодня
защемлённый нерв напоминал о себе как-то уж слишком настойчиво.
Я скривился от боли и, вглядываясь в
полумрак комнаты, прошептал пересохшими губами:
— Эй!
На моё неуверенное «Эй» никто не
откликнулся...
Ожидаемо. А если чуть
громче?
— Паш-ка!
Снова тишина.
Тогда я неожиданно для себя самого
заорал, срывая голосовые связки:
— ПАШКА!.. НА ПОМОЩЬ!!
Многократно отразившись от голых
бетонных стен, крик ударил по ушам. Испуганный, я едва удержался от
того, чтобы снова не закричать. Мышцы невольно напряглись, бечёвки
стянули запястья и щиколотки, колено отозвалось болью защемлённого
нерва — и только это вернуло мне самообладание.