— И сколько всего частей этого кода
нужно найти, чтобы открыть Дверь?
— Три. Одна у меня есть. Вторая — на
твоём плече, — глаза Гроха прищурились в улыбке. Рот (или же
пасть?) сектанта был скрыт под щупальцами, а потому ему была
доступна только такая вот «улыбка», однако её вполне хватало, чтобы
понять настроение сектанта... Грох явно был неглупым октопусом и
уже догадывался о том, что я намеревался произнести.
Ну что же? Не вижу смысла
тянуть!
— Кажется, я знаю, где находится
третья часть кода, Грох... — ухмыльнулся я. — Ну что, теперь
возьмёшь меня в ученики?
***
Грох был октопусом, представителем
одного из трёх разумных видов, более или менее распространённых по
всем девяти мирам. Вторым разумным видом были мы, люди. Третьим —
змееголовые, о которых Грох практически ничего не рассказал,
кажется, совершенно игнорируя мои вопросы.
Он вообще был молчаливым, этот Грох.
А до кучи, ещё и надменным. Оно и понятно: шесть рангов Гроха
давали ему право пренебрегать мнением любого перворангового игрока.
Он и в условные «ученики» взял меня только потому, что не был
настолько уж отмороженным, чтобы прирезать игрока своего культа и
содрать с него татуировку вместе с кожей.
Ну, или потому, что плохо себе
представлял, где именно находится третья часть кода...
Честно говоря, я тоже имел об этом
совершенно смутные представления (о чём Гроху, кстати, знать
необязательно). Но была зацепка: слова Яхонта, которые надзиратель
так неудачно обронил в момент нашей первой встречи. Тогда он
обмолвился о неком «гобелене в Молельной Храма», на котором были
нанесены символы, подозрительно похожие на мои...
Следующий ключик — Мясницкий,
призывающий других рабов молиться за собственное спасение в
последнюю ночь перед моим бегством. Носороги Стефану доверяли, он
имел доступ к зданиям Храма и даже смог получить первый ранг
красного носорога... Но знает ли он о гобелене? Вполне
вероятно.
Так что да, я знал, где искать
третью часть таинственного кода. Вернее, знал того, кто знает, где
её искать.
***
Дом Гроха оказался одноэтажным
срубом с небольшим чердаком, запертым на несколько замков. Ещё на
пороге сектант строго-настрого запретил совать туда свой
«человеческий» нос. То же самое касалось и подвала, но за всё время
пребывания в доме вход туда я так и не обнаружил. Наверное, в
подвале хранились особенно важные и редкие артефакты, поиском
которых Грох занимался последние десять лет. И он, конечно, хорошо
позаботился о том, чтобы никто из незваных гостей не смог их
обнаружить.