— Эва! — чуть погодя воскликнул он и ошарашенно посмотрел на обернувшегося к нему Олега. — Олег Николаич, ну-ка гляньте сюда!
— Это у них перчик был. Домашний. Ох и злющий! — тут же объяснила всезнающая соседка. — Не уберегли. А я себе, помню, стручок срезала, да семечки посадила. Так теперь у всех соседей есть, а у них, у хозяев, одна хворостина, на память. — И она укоризненно покачала головой, осуждая такую бесхозяйственность.
— Так, — сказал Олег, взглянув на дно горшка. — Ставь сюда и быстро зови эксперта-криминалиста. — И сам же крикнул: — Илья Захарыч, пожалуйте к нам! Клавдия Михайловна, — обернулся он к соседке, — кто у вас тут поблизости не болтун? Ну чтоб помолчал о том, что увидит, а?
— Так… — растерялась она, — моего можно кликнуть.
— Ну кликните, а сами-то не уходите. Вы нам понадобитесь как свидетельница. Как понятая, ясно?
— Господи! А чего случилось-то? — перепугалась она.
— Ничего, — отрезал Олег. — Увидите и распишитесь, что видели. А потом забудете. Так надо.
Пришедший эксперт немедленно надел резиновые перчатки, извлек со дна горшка плотную трубочку, перетянутую резинкой, и начал ее медленно разворачивать на глазах у оперативников и понятых. Это были деньги. Обыкновенные стодолларовые американские купюры. Правда, их подлинность должна была еще доказать экспертиза. Но сейчас все было разложено на разостланной на деревянном столе газете и сфотографировано. Сумма оказалась невеликой. Всего-то пять тысяч. Такие суммы, да и побольше, братва в задних карманах спортивных штанов таскает — не для дела, а ради развлечения. Больше разговору, чем дела. Другой вопрос: как здесь эти чертовы баксы могли оказаться? Зачем их было держать в горшке с засохшим перцем?
Клавдия Михайловна, как и ее полуглухой супруг, вряд ли догадывались о стоимости этих денег. Хотя нынче телевизор все смотрят, видели, поди. Но никакого особого удивления не выказали — разве что почему в цветочном горшке.
Купюры были не новыми, походили по рукам, значит, и отпечатков пальцев на них в избытке. Но это тоже дело экспертизы. Хуже, если на них окажутся пальчики Вадима или его супруги. А это уже в Москве станет ясно.
— Прямо Тиль Уленшпигель какой-то… — пробормотал Олег.
— Чего говорите? — спросил обнаруживший купюры оперативник.
— Это, говорю, в «Тиле Уленшпигеле» золотые флорины в цветочном горшке хранили.