Второму я даже опомниться не дал. Раз уж начал, надо идти до
конца. Удар в живот, апперкот – и секьюрити без сознания валяется
на полу. На всякий случай треснул ногой в бок коренастого, чтобы
тот не поднимался.
Я побежал вверх по лестнице, понимая, что уже пересёк черту,
которую пересекать не стоило, но отступать было поздно. Сила
бурлила в теле, и негодование толкало меня вперёд.
Я вошёл в просторную комнату с большими окнами, выходящими на
танцпол. Музыка тут гремела не так сильно, как внизу, было гораздо
тише и спокойнее. Вокруг стола стояли массивные кожаные диваны, на
диванах расположилась группа молодёжи: парни и девушки – человек
пятнадцать. Они пили, болтали о чём-то, смеялись.
Иру я заметил сразу. Одетая в синее платьице, она сидела между
двумя парнями. Её обнимал высокий пижон в чёрной рубахе и белых
брюках. Это и был Алексей Востряков – младший сын князя. В этом
году ему исполнился двадцать один год. Он носил длинную
мелированную чёлку, виски были выбриты.
– Добрый вечер, господа, – проговорил я громко, подходя к
компании. – Алексей Эдуардович, прошу прощения, но Ирине надо ехать
домой.
Молодёжь уставилась на меня, девчонки захихикали, кто-то что-то
сказал – я не расслышал, что именно. Лёха как будто не узнал меня,
нахмурился.
– А, Тёма? Ты откуда тут взялся? – спросил он, когда до него всё
же до дошло, кто перед ним. – Тебя как пустили-то? Знакомьтесь, –
сказала он своим, – это Тёма, его родители служат моему роду. Не
знаю, как он сюда попал, но похоже, человеку надо выпить. Эй,
бармен, – крикнул он человеку за барной стойкой неподалёку, – налей
чего-нибудь покрепче.
– Спасибо, но не стоит, – отказался я. – Я пить не буду. Я
пришёл за Ириной. Родители волнуются, я должен отвести её домой, –
повторил я.
– Да ты не парься, утром приедет. Скажи родителям, что она со
мной. Понял? Всё, не хочешь веселиться – вали отсюда, не мешай.
– Алексей, я не шучу, Ире нельзя допоздна гулять, – предпринял я
ещё одну попытку.
Его слова сопровождались дружным хохотом компании. А внутри меня
кипела злость от того, что я перед этим уродом распинаться должен.
Раздражала доносящаяся из зала музыка, которая вызывал необъяснимую
тревогу, раздражали издевательские смешки парней и девушек,
собравшихся тут. Хотелось поскорее покинуть это ужасное место.