— Йех! Гля, какой котяра
крутой!..
В другой бы раз Анчутка
обиделся...
Теперь для полного счастья не хватало
только нарваться на кого-нибудь из леших, с которыми домовые
враждовали издавна. То-то было бы им радости обойти родственничка,
чтобы вдоволь наплутался, фрайер городской, в трёх соснах... Да, но
ведь он и так уже плутает.
Внезапно на округу лёг плотный
натужный гул турбин. Над поймой, содрогая и морщиня гладь заливных
лугов, хищно и лениво разворачивалось «крыло» американских
самолетов. По-нашему, по-лыцки — «звено». Впереди шёл разведчик,
беременный подвесными баками и контейнерами с аппаратурой. Его
сопровождала группа прикрытия. Акульи морды, чёрно-жёлтые
стабилизаторы. Реакционный и богопротивный блок НАТО, науськанный
баклужинской демократией, настойчиво искал повода нанести удар по
православному социалистическому Лыцку.
Анчутка вскинулся на задние лапки и
встревоженно повёл личиком. В какой он хоть стороне, этот
блок-пост? Вроде бы вон там...
Впереди на нежно-зелёном бугорочке
маячило нечто родное и знакомое, а именно: две отвесно врытые
трубы, к которым в незапамятные ещё времена приварен был жестяной
щит, ныне вылинявший с лица и ржавый с изнанки. «ИЗОБИЛИЕ — ПУТЬ К
ОРОШЕНИЮ!» — значилось на нём. Видимо, какое-то старое, утратившее
силу заклинание.
Добравшись до исторического
памятника, Анчутка присел на корточки и в изнеможении привалился
круглой спинкой к тёплой рыжей трубе. Пусть не жилище, но всё-таки
что-то, сделанное человеческими руками... Кстати, Анчутка уже
отдыхал под этой древней конструкцией, причём совсем недавно.
«Если и впрямь водит, — уныло мыслил
он, — ой, не выбраться... Нет, не люблю я леших... Дураки какие-то,
даром что родня!»
А впрочем... Времена-то ведь меняются
— и, как обычно, к худшему. Всей лыцкой нечисти нынче трудно. Так
что может, и смилуется лесная братва: поводит-поводит, а там,
глядишь, проникнется сочувствием, к блок-посту дорогу укажет...
Хотя Анчутка — тоже домовой с
понятиями: он бы и сам не принял помощи от леших.
Вновь смежил веки и припомнил с
тоской тот неладный день, после которого всё вокруг снова пошло
кувырком. Было это вроде бы на излёте лета, а год Анчутка, как
водится, запамятовал. Людское это дело — годы считать.
Началось с того, что на чердак к нему
заявился рыжий, не внушающий доверия кот и пригласил в подвал, где
должна была состояться какая-то там сходка. Анчутка, понятно,
удивился. Обычно коты держатся независимо и посторонних лиц в
дрязги свои не посвящают. Тем более домовых, представляющих, по их
мнению, прямую угрозу кошачьей вольнице. Видимо, стряслось нечто
неслыханное.