Бригадир, в конце концов, тоже оглянулся, бросив внимательный
взгляд на двор. На горе слесарюгам!
— Ах вы ж, змеи! Никак пьянствовать собрались? — Позабыв про
Лешку, Михалыч схватил кепку и выскочил из нарядной. — Это куда это
вы собрались, а?
— Дак, по работе…
— По какой такой работе? Я вам на ржавые трубы наряд не
выписывал! А ну, пошли в слесарню!
— Да ты пойми, Михалыч…
— Пошли, я кому сказал!
Лешка тоже вышел во двор — интересно стало, как там Михалыч со
слесарюгами разберется?
Погода стояла жаркая, как ей и положено в начале августа.
Светло-синее, как старые джинсы, небо казалось выгоревшим,
хиленькие белые облачка — так, облачишки — опасливо ползали где-то
у самого горизонта, словно бы говорили — тени хотите, дождика? А
вот, нате-ка, выкусите — не дождетесь!
Плохо в этакую жарищу работать, особенно перед севом — пахать,
дисковать, бороновать, — сидишь в кабине как дурак, полуголый,
жарища, как в адском пекле, пот грязными ручьями течет, на зубах
песок поскрипывает, после работы в зеркало глянешь — мама дорогая!
Черт, истинный черт! Сейчас хоть полегче — сенокос не посевное
поле, пыли нет.
Между тем Михалыч, отправив незадачливых работников обратно в
слесарню, вновь обратил внимание на Лешку. Сдвинул этак кепочку на
затылок, сплюнул, поинтересовался язвительно:
— Ну, что делать думаешь?
— Дак вытаскивать…
— Вытаскивать! — бригадир хлопнул себя руками по ляжкам. — От,
студент! Кто тебя сейчас вытащит-то, коли у нас всего три
гусеничных трактора, и те все на ремонте?
— А дядю Ваню Иваничева попросить? — несмело предложил Лешка. —
Он ведь должен был к пятнице с ремонта выйти… Сегодня ведь как раз
пятница.
— Кого?! — неподдельно изумился Михалыч. — Иваничева?! Ваньку,
что ли? Да этот черт вчера целый день пропьянствовал и сегодня, я
погляжу, уж было намылился, со слесарями. Главное, как меня увидал,
за старой конюшней спрятался, думает, я не вижу… — Бригадир вдруг
резко замолк и задумчиво вытащил из кармана рубашки пачку «Примы».
Протянул: — Будешь?
Лешка помотал головой:
— Я ж не курю, вы же знаете.
Михалыч вытащил спички, чиркнул — не зажглась, — вытащил из
коробка еще одну — та же история, — выругался, с третьей попытки
наконец закурил, выпустил дым и — этак искоса, со значением —
посмотрел на парня:
— Вообще-то Ванька к вечеру движок переберет, там и осталось-то
всего ничего…