Третья комната — кабинет. Два окна, стол о две тумбы, жесткое
кресло, напротив — пара кресел мягких. Диван. Стеллажи под потолок,
а потолок высоченный. Стремянка на колесиках. Отдельно два дубовых
шкафа, нижняя часть — сплошное дерево, верхняя — непрозрачное
стекло, похоже, на свинцовой паутине.
Я хотел было примериться к креслу, но воздержался. Ещё не всё
осмотрено. Ещё ничего, по сути, не осмотрено.
Четвёртая дверь вела в ванную комнату, просторную, с мраморным
полом. Душевая кабина, биде, унитаз. И ванна большая, на львиных
лапах.
Поднялся на второй этаж. Комнаты по обе стороны коридора, из них
обжита одна, спальня. Остальные тоже — спальни, детская
(веселенькие обои, маленькая мебель), дамский кабинет, музыкальный
салон с роялем фирмы «Блютнер» и дюжина полукресел, верно, для
слушателей...
Сама же лестница вела ещё выше, в мезонин.
В мезонин я подниматься не стал. Погожу. Утомился. Трудно вот
так охватить всё богачество разом. Непривычно. После хрущевской
однушки. Где-то триста метров этаж. Два этажа, стало быть,
шестьсот. Да мезонин. Да ещё в подвал дверь уходит. Да ещё строения
всякие — флигель, то, сё.
Нет, я конечно, знал, что тысяча метров для областного чиновника
не предел, и две тысячи встречаются, и три. Опять же олигархи... Но
от дяди я этого не ожидал. В моём смутном представлении, основанном
на косвенных репликах родителей, он был человеком ненадёжным. То ли
артистом бродячего цирка, то ли искателем метеоритов, то ли вовсе
страховым агентом. И да, любил выпить, жён у него было во
множестве, и все без регистрации, якшался со всякими сомнительными
типами, в общем, лучше от него держаться подальше, а то оглянуться
не успеешь, как втянет в авантюру, из которой выйдешь без штанов.
Почему родители так думали, не знаю, теперь не спросишь. Но дом был
внушительный. Одни стены в шестьдесят сантиметров толщиной, я
прикинул. А внутри, между комнатами — по тридцать. Это вам не
хлипкий гипсокартон американских коттеджей, которые я видел в кино.
Там, в кино, эти стены пробивают кувалдой, молотком или просто
кулаком.
Я зашёл в кабинет и сел за дубовый стол. О двух тумбах и с
матовой столешницей.
Хороший стол, и дуб, похоже, не просто дуб, а морёный.
Я потянул на себя центральный ящик. Открылся легко, без скрипа.
В нём — самовзводный револьвер неизвестной мне конструкции,
отдельно поясная кобура. Удостоверение в кожаной обложке дремучего
вида. Книга-ежедневник в кожаном, но уже новом переплете.
Механический карандаш. Резинка, чтобы стирать, если что не так
написал.