Видно, жизнь у Влада нерадостна, раз вот так, без размышлений,
сразу, он готов уехать, да не сам уехать, а шурин отвезёт.
Ничего. Федор Федорович полагался (я думаю, что полагался) на
своих людей. Нужно и мне обзаводиться своими. Нет, я, конечно,
присмотрюсь к Владу, всё-таки время и обстоятельства нас меняют. На
уровни в первый же не поведу, о золотом и оружейном запасе делиться
не стану. Пусть просто погостит. Я был уверен, уж и не знаю почему,
что здоровье Влада здесь поправится. Пусть не полностью, не
совершенно и не сразу, но чувствовать себя он станет лучше, чем
сейчас.
А там поглядим.
Я спустился в кабинет, не мезонинный, а тот, что на первом
этаже. Захотелось восстановиться после разговора по спутниковому
телефону — мне и в самом деле стало казаться, будто в мыслях
возникла некоторая неупорядоченность.
На столе лежала папка. Обыкновенная. Тонкого серого картона.
Давеча не было, а теперь появилась. Не иначе Войкович принес.
Я раскрыл. Машинописная страничка, и более ничего. Именно
машинописная, на механической пишмашинке — и неровные ряды, и
неровность окраски, и буквы а, е и я не мешает прочистить.
Итак.
Пуля, выпущенная из русской трехлинейной винтовки образца 1891
года, в народе именуемой «мосинка», разбив стекло, снизила скорость
до шестисот восьмидесяти метров в секунду, и потому путь от окна до
головы Валеры, сидящего за партой в третьем ряду, преодолела
быстрее, чем за одну сотую секунду.
Человек не способен отчетливо выделить подобный промежуток
времени, и потому для Анны Киселевой, учительницы математики,
ведущей урок в восьмом Б классе, дырочка в оконном стекле и
чудовищное изменение головы Валеры слилось в одно событие. Более
того, ей казалось, что сначала лопнула голова ученика, и лишь затем
появилась дырка в стекле.
Уроки безопасности в школе проводили кое-как, формально, и
потому одни — больше девочки — просто визжали, другие бросились к
двери, третьи — на пол, а четвертые устремились к окну, посмотреть,
кто там стреляет. Будь это реальный террорист, ученикам пришлось бы
плохо, но более выстрелов не последовало.
Через сорок минут прибыла полиция. К вечеру же выяснилось, что
же случилось. А случилось вот что: член Совета Федераций
Федерального Собрания Российской Федерации от Законодательного
Собрания Чернозёмской области (заглавные буквы обязательны) Олег
Замоскворецкий приобрел для своей коллекции новый экспонат и,
опробуя, сделал вид, что целится — и выстрелил. То есть сымитировал
выстрел — он был уверен, что винтовка во-первых, в небоевом
состоянии (сточен боек, распилен ствол и т.п.) и во-вторых, не
заряжена. Так он объяснился в полиции, после чего был с извинениями
отпущен как бы под подписку о невыезде. Был ли Замоскворецкий в
состоянии наркотического опьянения, был ли белый порошок, найденный
в его доме наркотиком, неизвестно, следовательно, и говорить не о
чем. Расстояния от виллы члена Совета Федераций до школы равнялось
трёмстам пятидесяти метрам, и попасть в голову ученика можно было
лишь случайно — на этом настаивали представители Замоскворецкого.
Случай, несчастный случай, а всё остальное — домыслы врагов
России.