Сноровкой я похвастаться не могу, и потому, спускаясь в
лабиринт, беру с собой шестиствольный пеппербокс и двуствольное
ружье с дробью, изготовленной по формуле Навь-Города,
сопровождающий же меня казак Осип предпочитает саблю, коей владеет
мастерски. Впрочем, ни его, ни мое мастерство применения не имело:
мы видели лишь следы монструозий, но не их самих. Возможно и
потому, что не спускались ниже шестого уровня, а возможно и потому,
что существа тьмы не любят света масляных ламп, которые мы,
наподобие лондонских полисменов, берём с собой, спускаясь во
чрево.
Но то, что мы обследовали, составляет лишь мизерную часть
обширной страны, скрытой до сей поры от человечества наземного.
Когда прошло разделение? В соседней губернии в имении Костенки есть
пещеры, где первобытные люди жили тысячелетия тому назад, быть
может, десятки тысяч лет. Хозяин имения не спешит предавать находки
огласке, хотя ещё Петр Великий краем уха слышал о гигантских
костях, которые при оползнях выходят наружу, повелел достать их и
перевести в Санкт-Петербург, но за множеством более важных дел, а
более из-за истощения казны, до конца не довёл.
Само пребывание на земле, близкой к Навь-Городу, действует
на меня плодотворно, возможно, именно это является истинной
причиной, что я держу при себе как можно меньше слуг, не желая,
чтобы поползла молва о чудесном месте. Так, я прекрасно вижу при
свете звезд, слух обострился до совиного, я способен не спать по
трое суток кряду без малейшего ущерба здоровью и, кажется, ощущать
то, что трезвый ум считает мистикой. Пришло это не сразу, а спустя
год после того, как я поселился здесь, и поначалу выражалось в
малой степени, но сейчас, когда счет идет на десятилетия, я
нахожусь в отменном здравии — за исключением малого...
Тут буквы опять стали складываться в слова непонятные. Сеанс
легкого чтения завершился. Хорошего понемножку.
Что ж. Я поместил дневник в стол, рядом со своим, пустым.
Потом взял револьвер. Ага, должно быть, тут пули, золотые с
серебром. Ну-ну. Хорошо бы сердечник из обеднённого урана сделать,
что б уж стрелять, так стрелять. Хотя Федор Федорович и сам
способен был дойти до такой мысли и воплотить её в изделие. Если не
уран, то вольфрам. Для бронебойности: мне почему-то казалось, что
среди монструозий есть твари, покрытые хитиновыми панцирями, аки
крабы, и мягкая золотая пуля их просто не пробьет.