Он сидел в старом фургоне, своем сверстнике, сидел один.
Спецзадание. Ждал команды. После пропажи дрона, он, как и положено,
сообщил начальнику, в ответ получил сухое «ждите решения» и вот
теперь ждал. То ли про него забыли, то ли сигнал на мобильник не
проходил: он и вообще не очень, чтобы очень, сигнал, а с грозой и
этого не стало. Хотя он не переживал: внутри было относительно
уютно, поскольку все здесь сделано его руками. Под себя. Как хомяк,
тащил он сюда всевозможные микросхемы, и даже не микро, а и лампы
были, в деле вроде и не нужные, от списанных и подлежащих
уничтожению приборов, но в умелых руках...
А руки у него и в самом деле хорошие. Да и голова лишь
однажды ошиблась по большому счету — когда привела его в Службу. Ну
как же, это ведь круто. У полковников в квартирах миллиарды и
миллиарды вот так просто на полу лежат, чего уж о генералах
говорить. Так то у полковников. А он своими ушами слышал — через
соответствующий девайс, понятно, — как начальник его начальника
говорил, что ему, Вадиму, ходу давать не след. Разбирается в
технике — вот пусть и разбирается. Если уж очень постарается — ну,
премию дай. А к особым делам — ни-ни. Нам Сноудены ни к чему. Лучше
возьмем чуть поглупее, но своего.
Особыми считались дела, на которых можно было заработать
звездочку, а то и орден, или просто заработать, но много.
Поняв после этого, что он не свой, Вадим написал, просился в
Сирию, но ему отказали, пока, мол, у Сирии потребности в Вадиме
нет.
Ну, и с девушками не очень. Они, девушки, думают, что если в
Службе, то крышуешь всё, от бутиков и ресторанов до заводов и
стройконтор. Может, кто и крышует (и он точно знает, кто крышует),
но он-то был тут не сбоку даже, а вообще — нигде. Ну, раз нигде, то
пока-пока.
И вот он, как позабытый щенок, мокнет под дождём. Ладно, не
мокнет, фургон он лично готовил к невзгодам и трудностям службы, но
дела это не меняет. О нем просто не подумали, забыли. Или того хуже
— решили проучить забвением. Уедет — нарушит приказ, не уедет — так
ему и нужно. Однажды для острастки он двое суток следил за пустой
квартирой, и лишь потом узнал, что операцию отменили, но ему забыли
сообщить. Типа проверка для салаг.
И вдруг Вадим понял, что жить можно и лучше, и веселее. Безо
всякой Службы.
Он завел мотор, тронулся с места и поехал, куда глаза
глядят, а точнее — в соседнюю область. Была у него мечта поработать
перекати-мастером: поездить по деревням и селам, чинить людям все,
что чинится и даже не чинится — электрочайники, старые ламповые
телевизоры и приемники, а можно и новые, настраивать тарелки,
доводить до ума компьютеры, точить ножи, ножницы, мясорубки. В
глухих деревнях старики с радостью ждут, кто им недорого и надежно
починит воронежский «Рекорд» или рижскую «Ригонду». А вот он и
починит. Птичка по зернышку клюет.