— Книга. Детская. Советских времен.
— Я вырос при капитализме, извини.
— Книга от этого хуже не стала.
— Ну, и о чем же книга?
— О пионерах и комсомольцах, о чем же ещё. Но сюжет классный.
Дело происходит в усадьбе какого-то графа, фамильный герб которого
— орёл-халзан. Ну, и статуя птицы стоит в мезонине, вот как у тебя.
Там много чего — и таинственное убийство, и богатейшиеклады, и
зловещий призрак графа, который, держа отрубленную голову в руках,
смущает селян. Но комсомольцы его, ясен пень, разоблачили, а
богатейшийклад отдали милиции.
Он походил вокруг птицы.
— Прямо будто отсюда списано.
— Почему нет? Тут прежде музей был, люди ездили, смотрели.
— Да вряд ли. В книге усадьба где-то под Москвой, комсомольцы
постоянно гонцов посылают, родителей трясти насчет еды, время-то —
только гражданская кончилась. За день оборачиваются. Да, там внутри
птицы тайник. Нужно одновременно на оба глаза надавить, голова
откинется, а внутрисекретное место.
— И что было в секретном месте?
— Карта, показывающая, где зарыты сокровища.
— Будет время, проверю, — сказал я. Влад понял, прыть поумерил и
стал вести себя, как сержант в гостях у капитана — чинно,
благородно, руки по швам, а не то, чтобы статуям в глаза
тыкать.
— Как твое самочувствие?
— Продолжает быть хорошим, — и он постучал по столу. — А ты
писателем быть не хочешь? Пишущая машинка есть, вид из окна
отличный, и на службу ходить не нужно. Сиди и пиши.
— Я подумаю, — сказал я. — Дай мне пару часов, и мы пройдемся по
окрестностям. А сейчас, если не трудно, пришли ко мне Войковича. И
спасибо за кофе.
Вот так. Доброжелательность само собой, но и дистанцию держать
нужно, и чем скорее Влад это почувствует — а уж я постараюсь, чтобы
процесс не затянулся — тем лучше. И дело не в том, что я вдруг стал
владельцем поместья, а он — преследуемый кредиторами бедняк. Будь
наоборот, нужда в дистанции была бы ещё больше. Мы вполне можем
жить здесь месяцами, даже годами, но для этого нужны четкие
правила, и первое из них — не докучать друг другу без нужды. У меня
ведь и в самом деле дел непочатый край. Ничего, появятся дела у
Влада — а я на это рассчитываю — всё пойдет естественнее.
— И ещё, — громко сказал я спускающемуся по лестнице Владу. —
Как графа того звали?
— Вроде Карагаев, товарищ барин, — ответил Влад.