— А вы уверены, что изнасилование? Я
имею ввиду...
— Да, уверена. Это было не по
обоюдному согласию. Четкие следы на краях ауры — синие, фиолетовые,
черные. Было насилие, причем жесткое.
— Кто? — только и смог вымолвить
я.
— Этого я не могу сказать — Ольга
закрыла это воспоминание очень прочно, не удалось их открыть. А
ломать... сам понимаешь, сейчас в ее положении это усугубило бы ее
общее состояние.
Только теперь до меня начал доходить
смысл всего, что я видел и слышал от Ольги. Она была расстроена при
нашей встрече. Но не из-за намечаемой свадьбы. А из-за...
— Когда?
— Около трех недель назад, возможно
чуть раньше, но ограничивается месяцем. Три недели — это самый
похожий срок, судя по цвету и набуханию лимба.
Видя, что я едва держусь чтобы не
начать крушить все вокруг, Стаханова успокоила меня небольшим
заклятием.
— Я прошу тебя, Максим, не наломай
дров. Произошедшего — не изменить. Но можно натворить того, что
сделает все только хуже.
— Что может быть еще хуже? — злобно
проскрежетал зубами я. — Это дело рук Александра — он сосватал
сестру за Герцена, вот и результат. Подонки! Клянусь — я им хребты
собственными руками сломаю!
— Тут я ничего не могу сказать — кто
это сделал и с какой целью. Это ваши семейные дела и лезть в них я
не имею никакого морального права. Я лишь сообщила тебе о факте.
Возможно, я сделала не правильно — все-таки формально Александр
глава рода и только ему положено это знать. Но знаешь, я занимаю
твою сторону, и потому сообщаю именно тебе. Все-таки брат, который
стрелял в родную сестру — это не самый лучший вариант, которому
стоит доверять такую непростую информацию.
— Да, согласен, — кивнул я. —
Спасибо вам большое за доверие.
Стаханова кивнула.
Мы некоторое время молчали, каждый
думая о своем.
Не могу поверить. Сестру
изнасиловали! А она молчала! Даже в полицию не пошла. Хотя, про
полицию она уже говорила сегодня — боялась, что сделает только
хуже. Но на что же она рассчитывала тогда?! Ведь если бы я не
вернулся что тогда? Рожать? Выходить замуж? Жить, считая каждый
прожитый день?
— Вы можете его...
— Нет. — Твердо ответила Стаханова,
уже предвидя мой вопрос. — Я не имею на это права.
— Но...
— Не важно. Я могу сделать так,
чтобы никто не догадался что ты дисфункция — я так и сделала в
конце концов. Я могу наложить проклятие на человека и сделать его
инвалидом — если он действительно этого заслуживает. Я могу в обход
закона делать множество страшных вещей. Но не это. Без одобрения
Ольги — нет. Смерть отпечатается на моей лимбе — и никакими
заклятиями не сведешь и не вытравишь ее след. А это — приговор мне.
Я лишусь не только карьеры — но и свободы. Так что — нет.