И принялся перечислять имена нашего
отряда, сильно коверкая и перевирая.
— Узбеки?
— Тута.
— Все трое?
— Да.
— Бабкин?
— Бобков я. Тут.
— Остап Бердынский?
— Бердичевский. Я.
— Здоровяк.
— Тут он, — вместо него ответил
Остап.
— Клим Соколов?
— Журавлев. Я.
— Рябчиков?
— Рябов. Я.
— Ходун?
— Я.
— Шмалин?
— Шталин! Шта-лин.
— Шмалин тебе бы больше пошло.
— Я тебя...
— Отставить разговорчики!
Вязовский?
— Вяземский. Я
— Гамильтон?
— Тут, — хмуро ответил тот откуда-то
справа.
— Никого не забыл?
— Все тут.
— Хорошо. Через минут десять должен
быть второй узел. После него тьма начнется постепенно становиться
не такой плотной, фонарики смогут разбивать ее.
— Скорее бы, — тихо буркнул
Клим.
Мы шли дальше, хлюпая в грязи,
ощущая повсюду сырой запах болота. Несколько раз приходилось
останавливаться — Карасик проверял дорогу. Судя по глухим звукам
делал он это с помощью палки, которую неведомо где подобрал.
От долгого вглядывания во тьму перед
глазами плясали огоньки и невозможно уже было понять настоящие они
или нет. В какой-то момент я стал различать в дали человеческий
силуэт.
Закрывая глаза и вновь отрывая, я
так и не смог разобраться реальный он или нет.
Силуэт плыл ко мне, медленно, словно
призрак. Припоминая приказ сообщать обо всем, что покажется
странным, я позвал Карасика. Но голос мой словно осип — я лишь
что-то нечленораздельное прохрипел.
Силуэт тем временем приближался и
вскоре я смог различить уже общие черты загадочного незнакомца.
Это было странно. Зная, Что тьма
непроглядная и ничего увидеть тут нельзя, я все же видел
человека.
И в какой-то момент удивлению моему
не было предела. Я узнал внезапного гостя.
И лишь выдохнул:
— Герцен? Это ты?
***
Несомненно, это был он. Григорий
Герцен, собственной персоной. Я не верил своим глазам.
Парень был словно растерян, рассеяно
смотрел по сторонам, словно что-то выискивая.
— Герцен? — повторил я.
Парень вздрогнул, услышав меня.
— Максим, ты чего? — шепнула
Евгения.
— Ты его видишь? — спросил я у
девушки.
— Кого — его? — не поняла та.
— Герцена. То есть вон того парня.
Вот он стоит.
— Нет, я никого не слышу. Сплошная
тьма, — вздохнула Евгения. — А там разве кто-то есть?
— Нет... не знаю, — растеряно
ответил я, глядя на расплывающуюся фигуру Герцена.
Я пригляделся. Неужели призрак?
Андрей ведь говорил, что видел тех, кто уже погиб. Так значит и
Герцен уже...