И что сказать теперь? Какие слова благодарности
можно обменять на то, что сделал Макс? Как вообще посмотреть
ему в глаза?
Не сможет.
Голова опускается все ниже и ниже, а челка
услужливо прячет глаза, из которых вот-вот сорвутся
сдерживаемые с огромным трудом капли.
Он не девчонка, чтобы реветь
и кричать, но...
Он хуже и бесполезнее любой
из девчонок.
Рэд с минуту смотрел на своего тренера,
может, подбирая слова, может, пытаясь понять, но на деле
лишь стараясь обуздать все выше и выше поднимающую голову
ярость. Кровь он больше не стирал и позволял
ей стекать по губам и подбородку вниз, оставляя
на рубашке небрежный узор.
Что теперь делать? Этот вопрос вертелся
в голове, но лишь еще больше подогревал раздражение. Макс
шагнул вперед и без всяких церемоний схватил Цубаки
за грудки, резко дергая на себя, чтобы тот вскинул
голову. И плевать на слезы — куда больше Рэда бесили
глаза! Этот мерзкий безнадежный и потерянный
взгляд!
— Рю!!! — он толкнул его обратно,
буквально вжимая в спинку кресла, и навис сверху,
не позволяя отвести глаз. — Что ты здесь успел себе
надумать?! Хотя нет, не отвечай, мне наплевать! Не знаю,
что ты там со мной заключил как тренер, контракт? Или как
это называется?! На это тоже плевать! Хочешь моими ногами идти
к своей мечте?! Пускай! Я не против! Мне
не жалко для тебя ни ног, ни рук, ни силы!
Нужно будет — и отдам без остатка!!! И мне плевать,
как и с кем обошлась Судьба — она ко всем
по-разному жестока! Но я тебя другом считаю, слышишь?!
Другом и не кем-то там еще, на кого можно наплевать
и бросить! Я...
Тяжелая крепкая хватка вдруг ослабла,
а следующая фраза прозвучала неожиданно тихо, еле слышно
и горько до слез:
— Я видеть не могу, как ты глаза
отводишь. Ты ведь сильнее! Их всех сильнее... Я бы
вот сдался давно, если б ходить не смог. Какой там нахер
футбол?! А ты смотришь, как кто-то вместо тебя бегает
по полю, гоняет мяч и смеешься, шутишь, даже советы
даешь. Я не могу представить, чего это стоит.
Да как ты?.. Как такой, как ты, может отводить глаза
перед теми мразями?!
Макс выпрямился, вдруг замолчав, обошел кресло
и вновь взялся за ручки, все так же молча сделав шаг
вперед. Ярость, что полыхала в нем, без остатка сменилась
горечью. Он наговорил тут кучу всего, но... Проще, наверное,
вытащить на время душу и всучить другому. Пусть сам
почувствует. Сам поймет.