И били они тогда как
угодно — но только не по лицу. Тщательно
вымеряя силу — чтоб без травм. Сильвер слишком часто подходил
к той грани, за которой те самые «очки»
оказались бы жестоко разбиты вдребезги. При Саре он еще
сдерживался, но в ее отсутствие позволял себе
с каждым разом все больше и больше. Рю еще верил,
что эту проблему можно решить. Рэд уже видел — никогда.
Но до турнира пускать все на самотек нельзя. Потому
пришлось действовать иными методами. Теми, которые прекрасно
понимает и Сильвер с четверкой поддержавших его
ублюдков.
Уличными.
Благо связей со своими старыми
дружками Рэд никогда не терял окончательно.
Что будет с командой
и ее создателем потом — Макс Челленджер пока
предпочитал не задумываться. Только удары по мячу
становились все сильнее и убийственно точнее каждый раз, как
в голове всплывали события первых недель тренировок
их новой команды.
Прав ли он был, когда
пошел на столь недвусмысленную угрозу?
Злость, злость, злость — почти
ненависть! — вложенная в каждый новый удар.
На пользу это было или нет — пес его знает. Макс иногда
даже не разминался, сходу принимаясь за выдуманный
им самим план, в котором тот некогда удавшийся прием был
вовсе единственным пунктом... Как сегодня.
Парень замер столбом посреди поля,
сжимая руку на бедре, чуть повыше колена, и тупо
наблюдая, как мяч докатился до штанги, отскочил и мягко
коснулся сетки. Резкая боль, пронзившая ногу
и не позволившая нормально завершить удар, уже уходила,
оставив на память о себе лишь тянущее тепло. Но Рэд
знал, что стоит сделать шаг — и она вернется.
Пройдя через черт-те сколько уличных
драк, заработав множество разнообразных последствий и даже
однажды перелом, Макс Челленджер впервые в жизни настолько
испугался травмы. Именно страх сковывал его тело, не позволял
шевельнуться и занимал все мысли одной-единственной фразой,
искренним желанием: только бы обошлось.
Ведь до начала первого матча
осталась неделя.
Всего неделя, которой точно
не хватит, чтобы восстановиться после серьезного растяжения
и уж тем более — чего похуже. У страха глаза
велики. Рэд убеждал себя, что ничего такого. Что он скатился
ниже некуда, раз волнуется о таком пустяке. Тем более, первый
осторожно сделанный шаг, вопреки ожиданиям, отозвался чем-то, что
и болью-то не назвать.