— Как думаешь, Нат, мог
он заблудиться?
Натаниэль оторвался от книги,
которую предпочел никак не клеившемуся разговору, и тоже
посмотрел на неровный ряд разнокалиберных деревьев.
— Да ну, вряд ли.
Он же на улицах вырос, считай — ориентироваться
должен только так.
— Он на эмоциях
ушел же... И связи тут нет.
Фриз снова посмотрел на лес
и со злостью захлопнул книгу:
— Надо было оставить вас обоих
трястись в той колымаге, — раздраженно
прошипел он, — а себе забрать Рин и Стэнли.
Женское общество и молчаливый армейский — что может быть
лучше?
С этими словами голкипер
пересел на водительское кресло и от души надавил
на центр руля, заставив машину взвыть в тон своему
хозяину.
***
Автобус обиженно гремел
по дороге, создавая в салоне целый оркестр из скрипа
сочленений, дребезжания стекла и лязга плохо закрывшейся
двери. Рон сидел и скучал, печально наблюдая проплывающий
за окном пейзаж. С новенькими он так
и не сошелся, а Сильвера и его четверку —
откровенно побаивался. Стэнли спал, разбавляя лязг храпом истинного
воина. Близнецы о чем-то шушукались на задних сидениях,
очевидно планируя очередную пакость, «чтоб в дороге
не скучно было». Рин, его соседка, молчала. Сам Рон тоже
молчал. Малообщительный по самой своей природе, наедине
с девушкой, даже если вдвоем они были столь условно, как
сейчас, он становился и вовсе на редкость смущенной
рыбой.
Впрочем, судя по разительной
бледности, которая вскоре стала отдавать явной зеленью, девушке
совсем не до разговоров. И Рон прекрасно
понимал ее. Самого укачивало, особенно в этом чуде
техники, факт движения которого уже казался достижением.
В царящую вокруг какофонию
звуков вмешались два явно фальшивящих голоса: близнецы Фьёрн
закончили свое короткое совещание и теперь дружно выли песню,
читая с экрана телефона. Выли, что удивительно, в ритм
с автобусом, так что даже его печальное поскрипывание стало
казаться чем-то большим, вдумчивым и гармоничным.
Рон вздохнул, тут же
вынужденный усилием воли сдержать взбунтовавшийся желудок. Рин
стала совсем печальной. Кто-то сзади возмутился, кажется Сильвер.
Проснувшийся Стэнли не иначе как из собственного
командного чувства — а может, и по просьбе
кого-то из братьев — старательно пытался влиться
в общий оркестр.
Сильвер повысил голос.
Фёрн тоже.
Рон снова вздохнул и уставился
в окно перед собой, стараясь думать о чем угодно, кроме
дороги и севшего плеера.