— В руки взять, значит?
— прорычал Рэд, едва узнав собственный голос. И, чуть
промедлив, все же отпустил ворот тренерской олимпийки.
Ведь Рю, чтоб его, как всегда прав со своей проклятой
логикой. Злость злостью, но команду капитан подставить
не мог, даже если повязки уже лишился. А вот выход она
требовала уже сейчас. Так сильно, что Рэд ощущал по всему телу
мелкую горячую дрожь, отдающуюся склизким огненным комом
в груди. Давно не стриженые ногти уже ощутимо врезались
в кожу со всей силы сжатых в кулаки ладоней.
И так контрастно было это едкое ядовитое чувство охватившей
перед матчем эйфории. Макс выплюнул очередное ругательство
и пошел прочь, ни с кем не прощаясь
и стараясь не смотреть в сторону Браво.
Один взгляд. Одна ухмылка этого
мудака. И сорвется. Как пить дать — сорвется!
Но стоило сделать шаг прочь
от скамьи, как в спину донесся все также спокойный голос
Цубаки. Какой-то неправильно спокойный — такого Рэд еще
не слышал.
— Ты останешься тут, Макс.
И досмотришь матч до конца.
— Да неужели?
И с чего?
— Прямое указание тренера,
которому ты как игрок обязан подчиниться.
— А не пойти ли
тебе...
— Уйдешь сейчас — уйдешь
из команды.
И снова за загривок будто
сыпанули доброе ведро льда. Рэд примерз к месту, даже
не веря, что Цубаки действительно это сказал. Вот значит как?
Но поступить так, как диктовала гордость, что-то все еще
мешало.
Очень много всего —
от собственного отношения к Рю и к команде
до проклятого факта: тренер отдал за нее шанс вернуть
ноги, а значит, будет работать ради клуба до последнего.
И эта замена, его замена, тоже ради клуба. Ради победы.
Отголоски все еще хоть сколько-то холодного сознания твердили, что
Цубаки и сам не рад тому, что сказал, — оттого столь
неестественно механический голос, но...
Но всю жизнь Рэда
в подобных случаях брало верх эго.
Взяло и сейчас.
Макс развернулся спиной
к скамье, чтобы сделать тот шаг, что сломал бы все,
и едва не врезался в Рин. Менеджер стояла
и улыбалась чуть дрожащими губами, протягивая ему бутылку
воды.
— Хватит, пожалуйста...
— голос девчонки ощутимо дрогнул, да и слез она
не сдержала — капли прочертили мокрые дорожки
по щекам, едва только начала говорить. — Это же
игра. Из-за игры нельзя так ссориться, да? Рэд? Цубаки?
Замены же обычны в футболе... я не понимаю
вас.