— Я не против. Пусть так и
будет.
— Макс Челленджер, — вздохнул Рэд и
в этот раз первым протянул руку.
Зима.
Для Цубаки она отличалась от всех
прошлых. Стала первым, самым необходимым шагом по его собственному
пути к мечте детства. Не так, как он того хотел, но Цубаки шел
вперед. Теперь абсолютно точно шел вперед, пусть и чужими
ногами.
***
— Это что? — Рэд оторвался от чтения
исписанного с двух сторон листка и поднял подозрительный взгляд на
тренера.
— План тренировки, — бодро отозвался
Цубаки, с удовольствием вдыхая морозный воздух раннего утра.
— На месяц?
— Ну что ты! Только
на сегодня.
У Рэда отпала челюсть.
— И как я, по-твоему, должен его
выполнить?!
— Ну, ты же сам сказал, сегодня день
свободен…
— И ты решил угробить меня
нахрен?!
Предполагаемый капитан будущей
команды вернул себе дар речи и теперь воодушевленно применял по
назначению. Уже знакомое спокойствие Цубаки лишь подливало масла в
огонь. Однако в какой-то момент взгляд карих глаз тренера
изменился, стал странно твердым и даже опасным, чего никак не ждешь
от паренька в инвалидном кресле.
— Ты ведь хочешь добиться
результата? Стать лучшим? — неожиданная сталь в голосе
заставила Рэда сбиться и удивленно посмотреть в ставшие ледяными
глаза. — При твоем уровне игры вместо нытья ты должен использовать
каждое мгновение, разве нет? Не понимаю, чего ты ждешь? Бегом!
Пошел!
Тогда Рэд впервые ощутил… увидел
собственными глазами, как способен меняться человек ради достижения
цели. Смеявшийся над житейскими мелочами и, вопреки всему,
улыбавшийся новому дню Цубаки разительно отличался от того Цубаки,
что давал указания на поле. Прямого. Жесткого. Требовательного. В
чем-то даже безжалостного. Того, кто, увидев хоть небольшой
проблеск шанса, использует его по полной.
И Рэд подчинился.
Побежал, глотая рвущиеся с языка
ругательства, не в силах что-либо возразить железным аргументам.
Ведь он действительно очень хотел играть. По-настоящему. Всей душой
желал шагнуть на стадион в составе собственной команды, ощутить на
себе взгляды тысяч людей, услышать голоса поддержки — и своей, и
чужой — почувствовать каждой клеточкой непередаваемую атмосферу и
дух настоящей игры.
А потом, когда, выбившийся из сил,
лежал на столе в ближайшей кафешке и слушал сделанные Цубаки
выводы, Рэд с удивлением понимал, что тот действительно знал, что
делал. Составленная на первый взгляд неумело тренировка рассказала
все: от выносливости и скорости до личных слабостей и стиля игры.
Цубаки говорил размеренно, заставлял внимательно слушать, понимать.
Слов было не так много, но все они попадали в цель — метко и
справедливо. О многом сам Рэд никогда бы не задумался.