И уже в который раз
остаток пути до дома царило задумчивое молчание. Вот только
рассуждал каждый о своем. О столь разном, что оба
были бы довольно сильно удивлены, узнай они вдруг мысли друг
друга. Впрочем, прежде чем уйти, Рэд все же смог задать
совершенно неожиданный вопрос, заставивший Рю сначала
несколько растеряться, а потом улыбнуться, напрочь выкидывая
из головы свои далекие от веселых мысли.
— Так когда у тебя
днюха?
— Двадцать первого июня.
По крайней мере, это Макс точно
не забудет.
***
Первый день турнира обещал быть
истинно летним. Солнце припекало с самого утра, волей-неволей
вызывая не самые радужные мысли о том, что будет
происходить на поле после полудня. Ветра почти не было.
Редкие порывы раскаленного воздуха не приносили облегчения,
а после них он казался лишь еще более густым
и горячим. По такой погоде даже близнецы Фьерн были
непривычно тихими и как будто уставшими. Вчерашнее
возбуждение, охватившее всю команду накануне игры, словно сгорело
в этом душном мареве. Но стоило ребятам пересечь границу
стадиона Академии, как все вернулось вновь, без следа сметая лишние
мысли. Сейчас было не до жары.
Этот выход в корне отличался
от того, другого, когда Рэд играл от школы. По-настоящему
своя команда, с которой он не только сыгрался,
но и которую он вел за собой,
с капитанской повязкой на плече и под непривычным
номером «один». Это простое число будто накладывало двойную
ответственность, лишний раз напоминало обо всем, что лежит
на плечах Макса Челленджера. С играми, что были
до этого, нынешняя атмосфера и напряжение не шли
ни в какое сравнение. Макс смог обуздать невольную
предвкушающую дрожь, но торжествующий оскал с его лица
так до конца и не стерся. Как и не исчезло
из груди непередаваемое чувство, вставшее комком в горле,
в которое влилось все, что Рэд испытывал в этот момент:
от некоторой нервозности и даже страха до искренней
радости и нетерпения. Это настроение заражало остальных, даже
Натаниэля, который совсем недавно так громко заявлял о своем
опыте официальных игр.
Шутки кончились.
Для них сейчас шутки кончились
навсегда.
Этот момент был поворотным
в первую очередь, конечно, для Цубаки и Рэда,
но и для остальных он значил многое. В том
числе и для Орма с Раудом, которые впервые выходили
на родное поле в форме иной команды.