Впрочем, было в игре противника
кое-что еще. Их самая опасная особенность, которую игрокам
на поле заметить трудно.
Первый пропущенный удар более всего
ввел в ступор самого Натаниэля. Он был уверен, что сможет
взять его, но... в итоге мяч просвистел над головой мгновением
раньше, чем нужного места достигли руки. Этот гол вытряхнул команду
из странного внутреннего оцепенения. Сильнее могла бы
подействовать лишь оказавшаяся за воротником ледышка.
Жаль только слишком поздно — мяч
пересек линию ворот за секунду до свистка, заканчивающего первый
тайм.
— Ну и что вы делаете? Макс? Орм и
Рауд? Рэйли? Остальные? Даже Нат! Из вас всех только Стэнли не
позволил навязать себе чужой ритм! — Цубаки был крайне недоволен,
даже зол, и впервые во время игры выговаривал команде тем же
стальным голосом, каким ругал во время тренировок. До этого на всем
протяжении любого из матчей тренер предпочитал не давить и просто
объяснять ошибки атаки или дыры в обороне.
Но только не сейчас.
В итоге встряска
в перерыве вышла куда более внушительной, чем сразу
по окончании первой половины игры. Так что с новым
свистком парни появились на поле мрачные и насупленные.
Особенно Рэд, которого буквально носом ткнули в один очевидный
факт: он обязан был заметить, что его команда изменила своему
ритму игры. И обязан был сделать все, чтобы это исправить.
Однако никаких особых указаний
Цубаки так и не дал. Просто обратил внимание
на ошибку, прямым текстом сообщив, что игроки должны
справиться с проблемой сами.
Макс мрачно посмотрел на поле.
Жара давала о себе знать, и воздух будто дрожал перед
глазами размытым маревом, чуть искажая очертания трибун
на другом конце поля. Оно мерно колыхалось вокруг, давило
на грудь безветренным зноем, заставляло тяжело дышать даже
после короткой пробежки; вводило в странную мерную сонливость,
и тело двигалось скорее на автомате. Это состояние лишь
усугубляли точные размеренные движения игроков чужой команды,
вводили в транс, подобно тиканью часов в тишине.
Рэд зло тряхнул головой,
остановился и, будто вовсе забыв про игру, уверенно пошел
к краю поля, к бутылкам с водой. Полностью отвинтил
крышку первой попавшейся и, недолго думая, вылил всю себе
на голову. Встряхнулся, для верности еще с силой хлопнув
себя по щекам, и вновь вернулся на игровое поле.
Теперь глаза его горели уже знакомой яростью.