– Так это рукопись? – обрадовался Саша. В слове «рукопись» было что-то солидное, обнадеживающее. Это вам не письмо и не открытка. Рукопись, наверное, можно было загнать подороже.
– А вам кажется, что это машинопись? – спросил антиквар.
Саша не любил, когда над ним издевались. Он строго посмотрел на антиквара. Когда Олег так смотрел на продавца, официанта или другую прислугу, все съеживались. Но взгляду Саши, очевидно, чего-то не хватало, хотя костюм его был ничуть не хуже, чем у Олега, а плечи даже шире. Наверное, причина была в лице Саши: уж очень оно было круглое и румяное. (Саша в общем и целом любил свое лицо, но находил, что щеки могли бы быть более аристократичными и мужественными.)
– Я сам вижу, что это рукопись, – сказал Саша, так и не придумав, какими словами уничтожить хамоватого антиквара. – А не подскажете, кто их покупает?
– Покупает? – переспросил антиквар. Он, похоже, ждал от Саши какой-нибудь ответной грубости, но, не услышав ее, смягчился – а может, наоборот, разочаровался. – Ну, не знаю. . У нас маленький магазин. В крупные фирмы обратитесь.
– А музеи такое не покупают?
– Да какой музей… – Антиквар еще раз скользнул взглядом по Сашиным бумажкам. – Я вам, молодой человек, прямо скажу: выкиньте вы это барахло. Ведь это совершенно явная фальшивка, новодел.
– Вот так сразу посмотрел и понял, что новодел, – сказал Саша добродушно, но с некоторой иронией: ему обидно вдруг стало за свою находку. – Откуда ты знаешь, что новодел?
– Да ведь почерк-то… – сказал нехотя антиквар. – А что почерк? – не понял Саша. – Курица и курица. – Не морочьте мне голову, молодой человек. – Антиквар был не зол, но раздражителен. – Несите свои бумажки куда хотите. Существует государственный архив… В библиотеках есть отделы рукописей… Мне что? Мне все равно.
Вечером – дрянным одиноким вечером в своей дрянной городской квартире – он ужасно захотел Катю. Но Кати не было: она уехала в Грецию с родителями. Двадцать пять лет, а на курорт – с родителями. . Это его умиляло и радовало. Катя очень благовоспитанная девушка: она, конечно, спит с ним (знают ли ее родители? Он не решался спросить об этом у Кати), но никогда не ведет себя так бесстыдно, как та. А ведь когда та забеременела, он чуть было не женился на ней, хорошо, что Олег отговорил. «Лимита, голь перекатная, – сказал тогда Олег, – умные люди на таких не женятся. Ты спроси, сколько мужиков у ней было!» А он, между прочим, спрашивал, и она сказала честно, что пять. Ему показалось, что пять – это не так уж много по нынешним-то нравам.