– Тут, ежели по-синему брать… – начал было Реслав, но Жуга отмахнулся: «Погоди!»
– Виттеро-авата-энто-распа! – выкрикнул он.
Вязанка зашевелилась и вдруг вспыхнула с торцов яркими язычками пламени, занялась и заполыхала. Жуга ахнул и принялся затаптывать огонь, пока не начался пожар. Реслав кубарем скатился с лесницы, метнулся до колодца, подоспел с ведром воды, и совместными усилиями вязанку потушили.
– Ф-фу, – облегченно вздохнул Реслав. – Переборщили малость.
– Да, сплоховал я, – признал Жуга, – зеленый не надо было брать.
– Травник ты, Жуга, – с неодобрением заметил Реслав. – И наговоры у тебя чудные. Тотлис меня как учил – семь трав есть, силой наделенных, остальные стихии в камнях ищи – минералах да металлах разных… Электрон, вон, смотрю, сам носишь, а заговоры не по науке строишь.
– Не обучен я наукам, – буркнул Жуга. – А что до трав – то каждый корешок свою силу имеет. Ты, эвон, смотрю, каждый наговор по пальцам считаешь, словно овец – то туда, это сюда… А я так не могу – что в голову приходит, то и говорю.
– Нешто наугад? – поразился Реслав. – Как так?
– Всяко бывает, – Жуга покосился на вязанку. – Не знаю, как. Чую иногда аж до дрожи – верные слова, вот и получается. А ты, школяр, что ж сам-то сказать не мог?
Реслав вздохнул:
– Не обучен я такие длинные вирши составлять. Не успел…
– Я вот тоже хотел в обучение пойти, – задумчиво произнес Жуга. – Да вот, на тебя посмотревши, что-то раздумал. Так ли уж умен был маг-то твой? Семь трав – скажешь тоже… А этот еще… что за эрон такой?
– Электрон? Да камень желтый, морской. Крестик у тебя из него сделан, иль не знал? Эллинское слово.
Жуга нахмурился.
– Про крест не ведаю – сколько себя помню, всегда он при мне был. Может быть, и этот… электрон. Ну, ладно, хватит языки чесать. Лезь, давай, наверх – может, закончим сегодня.
– Дай-то бог…
Реслав работал на крыше и потому первым заметил неладное: от деревни к выселкам Довбуша направлялась толпа человек в двадцать, одни мужики. Шли быстро, возбужденно жестикулируя и размахивая руками. Возглавлял шествие все тот же вездесущий Янош.
Жуга вскоре тоже их заприметил.
– Плохо дело, – отметил он. – Уж не по наши ли души идут?
Реслав промолчал от греха подальше, лишь свернул аккуратно свитку и положил в сторонку.
В ворота застучали.
– Довбуш! Открывай, Довбуш! – крикнули оттуда. – Беда!