«Завишу ли я от чешуи змеи, от крыла кузнечика?»
Тень
– Пустите! Ай!!!
Зажатое меж узловатых пальцев стражника ребячье ухо закрутилось в винт и даже, кажется, немного хрустнуло. Телли взвыл и завертелся, словно уж под сапогом.
– Пусти, зараза! больно же…
– А с'час еще больнее будет! – рявкнул в ответ на это стражник и обернулся на шум. – Сорока, мать твою! Где ты там?! Хватай паскуду!
Что-то рухнуло с телеги, брызгами взлетели черепки разбитого горшка и тут же завизжала баба на возу, добавляя шуму в общий переполох. Ближайшая к воротам лошадь вдруг заржала, взвилась на дыбы и ударила копытами, взметая пыль. Дышло телеги лопнуло с громким треском, возчик отчаянно выругался и бросился вперед, хватая поводья. Не ухватил, упал и вдруг попятился на четвереньках, раскорякой, разинув рот и выпучив глаза.
– Матерь божья! – взвизгнул он, вскочил и бросился бежать.
Из-под повозки выскользнуло что-то маленькое и зеленое и вприпрыжку понеслось к воротам. Следом, растопырив руки и нелепо приседая, бежал Сорока – коренастый кривоногий бородач лет тридцати пяти, с огромным красным носом, загнутым крючком. Случайный прохожий шарахнулся прочь и поспешно прижался к стене. И было от чего!
Сорока гнал дракона.
Точнее, не дракона, а дракончика. Тот был зеленый, желтопузый, трех с небольшим локтей длины от носа до хвоста и походил бы на большую ящерицу, если бы не маленькие крылья на спине, которые, впрочем, больше мешали ему, чем помогали.
– Закрывай! Клаас, закрывай! Ах, чтоб тебя!
У самых ворот тварь притормозила, резко развернулась и галопом припустила вдоль телег, расшвыривая песок и конские яблоки, Сорока поскользнулся и шлепнулся в пыль.
– Чего ты возишься?!
– Да не поймать его никак! – пропыхтел Сорока, вставая и отряхиваясь. – Уж больно верткий, зараза…
– Ульриха позови, чтоб тебя…
– Не троньте его! Рик, беги… ой-ей!
Боль была ужасной. Телли стиснул зубы и проклял тот час, когда он решил довести двух стражников до белого каления, увлекся и пропустил момент, когда Рик, уже вторую неделю сидевший не жрамши, упер из караулки баранью ногу, чуть не схлопотал алебардой по башке, добычу выронил и пустился наутек, сея панику среди крестьян и возчиков. Телли бросился на помощь и… сам увяз.