– Иди в свою комнату, дитя, сейчас же! – рявкнула Анна.
Ее лицо искривилось, как морда одного из пугающих резных драконов, что охраняют входы в китайские храмы.
– Я не дитя!
Сантэн одарила ее таким же яростным взглядом, а потом, сменив выражение лица, повернулась к Майклу:
– Почему он называет вас своим мальчиком? Вы намного старше, чем он!
– Он шотландец, – пояснил Майкл, уже начиная ревновать. – А все шотландцы сумасшедшие… к тому же у него есть жена и четверо детей.
– Грязная ложь! – запротестовал Эндрю. – Дети – да, признаю, бедные маленькие деточки! Но никакой жены, точно никакой жены!
– Ecossais[9], – пробормотал граф. – Великие воины и великие пьяницы. – Потом продолжил на вполне приемлемом английском: – Могу я предложить вам немного коньяка, месье?
Они продолжили на смеси языков, то и дело перебивая друг друга на полуслове.
– Кто-нибудь будет так любезен, чтобы как следует познакомить меня с этим образцом среди мужчин, чтобы я мог принять его щедрое предложение?
– Граф де Тири, позвольте представить вам лорда Эндрю Киллигеррана. – Майкл кивнул по очереди в сторону каждого из мужчин.
Они пожали друг другу руки.
– Вот это да! Настоящий английский милорд!
– Шотландский, дорогой мой друг, а это большая разница! – Эндрю поднял бокал, салютуя графу. – Я восхищен! А эта прекрасная юная леди – ваша дочь, так? Сходство… прекрасно…
– Сантэн, – вмешалась Анна, – отведи своего коня в конюшню и займись им.
Сантэн не обратила на нее внимания и улыбнулась шотландцу. Ее улыбка даже Эндрю заставила умолкнуть; он уставился на девушку, потому что улыбка ее совершенно преобразила. Она словно сияла прямо сквозь ее кожу, как лампа сквозь алебастр, осветила ее зубы и зажгла искры в глазах, как зажигает искры солнце в хрустальном кувшине с темным медом.
– Думаю, я должен все-таки взглянуть на нашего пациента…
Молодой армейский врач разрушил чары и подошел к Майклу, чтобы размотать бинты. Анна поняла жест, если не слова, и тут же встала между ними.
– Скажи ему, если он дотронется до моей работы, я сломаю ему руку!
– Боюсь, ваши услуги уже не нужны, – перевел для доктора Майкл.
– Глотните коньячка, – утешил хирурга Эндрю. – Он весьма недурен, определенно недурен.
– Вы землевладелец, милорд? – спросил граф у Эндрю с едва уловимым подтекстом. – Само собой?