Клуб располагался в Адмиралтейской части города, поэтому мы добирались к нему совсем недолго. Он занимал один из роскошных особняков с бельэтажем.
Кинрю пообещал дождаться меня во что бы то ни стало, я же просил его быть начеку. Появилось такое ощущение, что я собираюсь в какой-то вертеп, а не на светское мероприятие.
Предъявив швейцару на входе свой пригласительный билет, я поднялся по лестнице с зеркалами в большую овальную залу, где располагались карточные столы. В одном из понтирующих я узнал знакомого по Лейпцигскому сражению князя Львова. Дождавшись конца тальи, я подошел к нему. Он очень оживился, узнав меня.
– Кольцов! Какими судьбами?! – воскликнул князь Николай. – Неужели вы наконец решили присоединиться к нашему обществу? Глазам своим не верю! – воскликнул он. – Яков Андреевич Кольцов, – представил меня Львов двум подошедшим к нам господам. – Лучший игрок в Санкт-Петербурге!
– Вы мне льстите, – заметил я.
– Не скромничайте Яков Андреевич, не скромничайте! – заулыбался он. – Господа, не слушайте его! – обратился князь к присутствующим.
– Может быть, партию в фараон? – поинтересовался высо – кий блондин в сером фраке со звездою.
Я подумал, что разговариваю с одним из правительственных чиновников. Если мне не изменяла память, то несколько лет назад я видел его в обществе самого Сперанского, когда тот был в фаворе у государя.
– Господа, я сегодня не в духе, так что прошу меня извинить, – отказался я.
– Как знаете, – пожал плечами чиновник.
Когда мы остались с князем наедине, он поинтересовался, в чем же истинная причина моего сегодняшнего появления, и я намекнул ему, что разыскиваю преступника. С ним я мог откровенничать, так как Львов был масоном, и я был уверен, что тайну мою он будет хранить так же свято, как свою собственную.
– Вот так да! – всплеснул он руками, как только я закончил рассказ. – Сдается мне, что дело это очень запутанное.
– Согласен, – ответил я, в этом для меня, к сожалению, не было абсолютно ничего нового.
– А личность Виталия Строганова мне как будто знакома, – усмехнулся Николай Александрович. – С месяц назад я одолжил ему около тысячи рублей. И теперь, как я полагаю, вряд ли мне стоит ожидать расплаты.
Меня удивляло, как много в этой истории замешано знакомых людей. Дело это казалось мне внутренним и каким-то чуть ли не семейным. Поэтому я и занимался им с неохотой, словно во мне рос неподвластный моему разуму страшной силы протест. Я боялся натолкнуться на неприятные, мучительные для себя вещи и очень опасался за жизнь и благополучие близких мне людей, так или иначе связанных с моим расследованием.